В конце 1970-х годов, после вторжения в Кампучию войск промосковского вьетнамского правительства, весь мир узнал о невиданном геноциде против собственного населения, проведенном правительством «красных кхмеров». Средства массовой информации и капиталистических стран и стран советского блока состязались друг с другом в описании «ужасов полпотовского режима», поголовного истребления интеллигенции, уничтожения городов. В Голливуде в 1984 году на скорую руку состряпали фильм «Поля смерти», который благодаря конъюнктурной тематике огрёб пачку «Оскаров», а кампучийский партийный и государственный руководитель товарищ Пол Пот был причислен записными гуманистами всех стран к числу самых кровавых «диктаторов» в истории человечества.
Осуждение «красных кхмеров» было поразительно дружным, их осуждали и правые, и левые, и даже леворадикалы, такие как Энвер Ходжа. Единственными из стран, кто осудил вторжение Вьетнама на территорию Кампучии, были КНР и КНДР. И это притом, что по всем законам «мирового сообщества» правительство Пол Пота было единственно законным правительством страны и до проведения в стране «свободных выборов» в 1993 году именно делегат «красных кхмеров» представлял Кампучию в ООН.
Поразительное единодушие, с которым оплевывали политическую систему государства Демократическая Кампучия, существовавшего с 1975-го по 1978 год, и в странах Запада и в странах Варшавского пакта невольно заставляет задаться исследователя этой проблемы вопросом: почему в противостоянии кампучийскому режиму объединились злейшие враги. Конечно, империалистов и ревизионистов в единый антиполпотовский фронт сплотили не пресловутые общечеловеческие ценности — для обеих систем это не более чем демагогия. Странно другое, американцы прекрасно знали, как в странах советского блока умели подтасовывать статистику, но, несмотря на это, никогда так и не усомнились в цифрах «геноцида», приводимых марионеточным провьетнамским правительством Хун Сена — Хенг Самрина. И это в то время, когда американцы оказывали помощь, если не самим «красным кхмерам», то их временным союзникам по антивьетнамской коалиции — частям Лон Нола и Сианука. Казалось, уж им-то выгоднее если не усомниться в масштабах «геноцида», то, по крайней мере, сделать вид, что ты его не заметил. Однако ненависть к полпотовцам сплотила, казалось бы, все ведущие силы мировой политики. Почему же эта неприязнь стала столь единодушной? В чём загадка Пол Пота? Почему он сделал то, что он сделал? Ответить на эти вопросы мы постараемся в ходе небольшого экскурса в историю Кампучии второй половины XX века.
...
К весне 1975-го, когда американцы окончательно вывели свои войска из Индокитая, произошло то, что историки назвали «падением карточных домиков»: лишенные американской военной поддержки марионеточные режимы в Сайгоне, Пномпене и Вьентьяне рухнули с интервалом меньше чем в одну неделю.
17 апреля 1975 года войска «красных кхмеров» с триумфом вошли в столицу Камбоджи. На улицы освободителей вышло встречать всё население Пномпеня.
Великий замысел
Долгими вечерами в Париже в марксистском кружке, позднее у партизанского костра, во время поездок в Пекин товарищ Пол Пот снова и снова обсуждал с Сон Сеном и Кхиеу Самфаном волновавшие его проблемы строительства социализма. То, что он видел во Франции, в Югославии, в народном Китае и Северном Вьетнаме, говорило ему, что практика строительства социализма приводит к тому, что партийное руководство страны превращается в замкнутую привилегированную касту, своего рода «новую буржуазию», которая, даже если на первом этапе и состояла сплошь из пламенных революционеров, но, постепенно обрастая привилегиями, всё больше и больше начинает стремиться не к форсированному строительству коммунизма, а к упрочению собственного положения и в конце концов встаёт на капиталистический путь. Уж как выжигали подобную шваль в Китае, даже партию целиком разогнали и собирали потом заново, ан глядь, не прошло и десяти лет с начала культурной революции, как все эти гниды повылазили из щелей, вновь заняли руководящие посты и повернули страну на путь рыночных реформ.
С другой стороны, рядовые граждане стран социализма, как правило, не ставят укрепление дела социализма главной задачей своей жизни. Как правило, они стремятся просто получше устроиться, побольше получать денег, побольше урвать от государства. Таким образом, как подсказывал опыт, психология обывателя социалистической страны мало чем отличалась от психологии мелкого буржуа. А тут ещё гнилая интеллигенция всегда в закамуфлированном виде начинает петь песни о «творческой свободе», которые заканчиваются призывами восстановить капитализм. Да к тому же социализм в Кампучии пришлось бы строить в крестьянской стране, а ведь, согласно Ленину, мелкособственническое крестьянское хозяйство вновь и вновь воспроизводит капитализм…
Конечно, можно было бы строить свой, национальный вариант социализма, который широко практиковался в странах третьего мира и был лишь приукрашенным вариантом капитализма, можно было дать мелкобуржуазной стихии поблажку, выбрать «социализм с человеческим лицом». Можно было, наконец, просто «железной рукой» ввести подобие военного коммунизма. Но все эти варианты не прельщали группу единомышленников, сплотившихся вокруг Пол Пота в руководстве.
Все эти варианты, даже «военный коммунизм», были чреваты тем, что после смены руководства страна легко могла бы возвратиться на буржуазный путь развития. Нет, этот путь не годился. Задача была поставлена другая — в течение как можно более короткого срока создать нового человека, человека эпохи социализма, физиологические потребности которого были бы сведены к минимуму, индивидуализм, страсть к приобретательству и обогащению были бы изжиты полностью, а стремление трудиться, желание служить коллективу, стране, партии превратились бы в естественные потребности.
А для этого «человеческий материал» необходимо было перевоспитывать и ещё раз перевоспитывать. Создать человека нового общества непросто: ведь над каждым членом обществ тяготит его прежний опыт — привычка жить при капитализме. А потом, старшие передают свое мировоззрение, отягощённое пережитками, представителям нового поколения, рождённым после революции. Как с этим бороться? Можно, конечно, махнуть на это рукой и ждать, пока некогда революционный социализм через постепенное омещанивание превратиться в рыночное болото.
Многие радикальные революционные мыслители предлагали радикальные способы решения этой проблемы: так, например, русский народник Петр Ткачёв предлагал после революции истребить всех старше 35 лет как носителей косного консервативного сознания. Но товарищ Пол Пот искренне верил, что в природе человека заложены также сильные коллективистские начала и при жизни одного поколения людей путем правильного воспитания можно переделать индивидуалистов в альтруистов. На языке «красных кхмеров» это называлось политическое образование кадров.
Масштабы эксперимента, начатого Пол Потом, тем более значительны, что Кампучия была отсталой аграрной страной, в которой не было практически своего промышленного пролетариата. Немногочисленные городские кустари по своему мировоззрению принадлежали скорее к мелкой буржуазии. Таким образом, единственной социальной опорой глубинных социалистических преобразований в стране был и оставался сельский пролетариат — батраки и безземельные крестьяне. Город оказался полностью враждебен революции. Города должны были быть уничтожены.
Созидание нового общества
Глубина и масштабы социалистических преобразований превосходили все, что делалось в этом направлении за всю мировую историю. Через несколько дней после вступления отрядов «красных кхмеров» в Пномпень цены на все товары по распоряжению центральной власти были снижены в сто раз. А после того, как радостное население ринулось в магазины и лавки и скупило в них все товары, деньги за ненадобностью были отменены, а Национальный банк как главный рассадник товарно-денежных отношений был образцово-показательно взорван. Так без малейших усилий, без принудительной национализации легко и очень мудро была за один день под корень уничтожена рыночная экономика.
Весной 1976 года была принята новая конституция страны, провозгласившая создание Демократической Кампучии — «государства крестьян, трудящихся и военнослужащих». За крестьянами, в соответствии с конституцией, резервировалось две трети мест в парламенте. Остальные поровну распределялись между военными и рабочими.
Вскоре всё городское население страны отправилось в дорогу. Все городские жители были распределены по сельскохозяйственным коммунам. Пномпень был полностью эвакуирован и превратился в город-призрак, по улицам которого бродили дикие животные, который постепенно поглощали джунгли. В нём не осталось ничего, кроме иностранных посольств.
Всё население было распределено по сельскохозяйственным коммунам и должно было каждый день работать на рисовых полях, что, конечно же, не нравилось городским бездельникам, которые сочиняли впоследствии сказки об ужасах полпотовского режима. Минимальный достаток был обеспечен всем: каждый гражданин страны получал после тяжёлого рабочего дня свою чашку риса. Каждый камбоджиец получал от правительства раз в год симпатичный комплект одежды — штаны и рубаху из черной хлопчатобумажной ткани единого образца для мужчин и для женщин (как говорят теперь в модных супермаркетах, «унисекс»). Женщины должны были коротко стричь волосы, носить украшения не разрешалось как феодально-буржуазный пережиток. Таким образом, социальное и половое равенство было достигнуто — некому стало завидовать.
Быт беднейших крестьян должен был стать образцом для воспитуемых. Пол Пот, в отличие от других прогрессивных лидеров стран третьего мира, неоднократно подчёркивал, что опирается не на все крестьянство в целом, но лишь на 30% его беднейших слоев, что ещё раз подтверждает то, что он был пролетарским, а не мелкобуржуазным революционером. С 1976 года запрещено было готовить пищу дома и поглощать её в одиночку. Всё население по месту работы было прикреплено к общественным столовым. Бывшие гнилые интеллигенты и городские лоботрясы, быть может, впервые в жизни занялись общественно-полезным трудом: они помогали своей стране решать продовольственную проблему и занимались оздоровлением окружающей среды — возводили дамбы, рыли каналы, расчищали непроходимые джунгли. Жизнь в Кампучии с каждым днем становилась все краше.
Другим немаловажным аргументом в пользу переселения городских жителей в сельскую местность стали чисто экономические факторы. Население городов привыкло жить за счёт американского экспорта. Сами горожане были не в состоянии себя обеспечить. Поэтому в условиях полного разрыва с западным миром и начинающегося ухудшения отношений с Вьетнамом откуда было взять деньги на экспорт? Кто должен был кормить городских дармоедов? Нельзя же было вновь, как при Сиануке, перейти к эксплуатации города деревней. Конечно, КНР оказывала некоторую материальную поддержку правительству «красных кхмеров», но вьетнамские канонерки могли в любой момент заблокировать единственный морской порт Кампот на юго-востоке страны. Тогда городам пришлось бы вымереть от голода. Так что переселение в сельскую местность стало не бедствием, а спасением для кхмерской интеллигенции. А неблагодарные интеллигенты вспоминают лишь о том, что им пришлось хорошенько потрудиться на рисовых полях. И люто ненавидят за это, в сущности, добрейших по своей природе «красных кхмеров».
Само устройство кампучийского общества тоже не имело аналогов в мировой практике. Формально государственное устройство мало чем отличалось от политической системы большинства социалистических стран. Пол Пот был премьер-министром и генеральным секретарем компартии, Иенг Сари — заместителем премьера и министром иностранных дел, Сон Сен — министром обороны. Существовал парламент — Палата народных представителей. Но всё это были не более чем декоративные элементы, рассчитанные на простодушных доверчивых иностранцев. Реально после победы революции ни государственного аппарата, ни даже партии фактически не существовало. И правильно, зачем трудовому народу кормить оравы чиновников, зачем на партийных съездах тратить время на то, чтобы выслушивать всяких перерожденцев, продавшихся ревизионистской Москве или Ханою Все бредни насчет коллективного руководства — выдумки изменника Хрущёва…
Полной единственной и нераздельной властью в стране обладал не ЦК или кабинет министров, а «Ангка луэро» — верховная организация, включавшая в себя восемь членов того самого марксистского кружка, который в начале 1950-х в Париже и замыслил кхмерскую революцию. Помимо «Ангка луэро», именем которой вершились все преобразования в стране, действовала также «Ангка падевоат» — «революционная организация», выполнявшая функции и партии, и управленческого аппарата, и карательных органов, и армии. По существу это были те же крестьяне в чёрных робах, но только с автоматами. Можно сказать, что в Кампучии было осуществлено гениальное предвидение Энгельса: государство «красные кхмеры» «сдали в музей наряду с каменным топором и прялкой».
Основу кадров для «ангка» нижнего уровня вербовали в первую очередь из крестьянской молодёжи. Молодёжь, не обременённая патриархальными реакционными традициями сельской общины («старой перхотью», как называл разного рода пережитки товарищ Пол Пот, любивший меткие афоризмы), представляла собой как бы авангард внутри основного авангарда — беднейшего крестьянства. Молодых людей мобилизовывали и ставили под ружье, начиная с 12 лет.
Другим источником кадров для Революционной организации служили горные племена, в первую очередь племя куой. Забитые и угнетённые при всех прежних режимах только при социализме кхмерского образца горцы почувствовали себя полноправными членами общества. Здесь важно сказать о национальной политике «красных кхмеров», ибо в большинстве клеветнических пасквилей, вышедших о периоде правления товарища Пол Пота, утверждается, что он был великокхмерским шовинистом. Нет, бедные отсталые малые племена получили все гражданские права. Но зато, скажем, мусульманские племена тямов, традиционно занимавшиеся торговлей и служившие опорой лонноловского режима, отправлялись для перевоспитания в коммуны усиленного режима. Или, скажем, китайцы, составлявшие финансовую олигархию прежнего общества (несмотря на то, что КНР был единственным стратегическим союзником Кампучии), направлялись в поселения со строгой дисциплиной, романтично названные «деревни, где китайцы плачут».
Само государство было переименовано в третий, но далеко не в последний раз. Называлось оно тогда Демократическая Кампучия, просто так, без слова «республика», которое было ненавистно трудящимся массам, поскольку напоминало о «Кхмерской республике» негодяя Лон Нола. Некоторое время формальным главой государства оставался Сианук, но потом он был обвинен в феодальных замашках, снят по решению «организации» с королевского поста и посажен под домашний арест. Потом незадачливому принцу позволили уехать в Китай по просьбе китайских товарищей.
Что касается внешней политики Демократической Кампучии, то дружественные отношения были установлены только с двумя странами — КНР и КНДР, как с государствами, проводящими наиболее последовательный антиимпериалистический курс. А зачем устанавливать какие-то отношения с прогнившими режимами Запада или морально нездоровыми странами советской ориентации? Ведь в стране была достигнута благодаря подлинному курсу «опоры на собственные силы» полная автаркия — самообеспечиваемость и самодостаточность. Рис мы произведём сами, а больше нам от вас ничего не надо! Правда, полезный опыт прогрессивных стран всё-таки перенимался. Так, инструкторами в карательных органах работали офицеры северокорейского министерства общественной безопасности Но, вообще говоря, когда японцы обратились к правительству Кампучии с предложением установить дипломатические отношения, «красные кхмеры» заявили, что это им не понабиться ещё лет двести.
Неслыханную даже в других социалистических странах заботу руководство «красных кхмеров» проявляло об укреплении семьи. Этот процесс тоже нельзя было пустить на самотёк: что будет, если проверенный преданный революции товарищ выберет себе идейно чуждого спутника жизни? Такой случайно выбранный супруг может сбить революционера с верного пути или просто испортить ему повседневную жизнь. Поэтому кадровые работники ангка считали, что семья должна создаваться по чётким критериям — политическим, идеологическим и психологическим — и принадлежать одной социально-классовой группы населения, за чем «организация» строго следила. В свадебные дни в коммунах выстраивали друг напротив друга в шеренги по 50-100 человек, заранее отобранных и проверенных партией кандидатов на брак. Представитель ангки выкликал пары по именам, а потом говорил: «А теперь поцелуйтесь, живите счастливо и рожайте детей ради укрепления революции». Партия помогала решать проблемы и тех, кто при ином общественном устройстве оказался бы выброшенным за борт: так, если партия приказывала идейно зрелым девушкам выйти замуж за ветерана войны, они беспрекословно соглашались и были счастливы в браке.
Разумеется, «революционная организация», основной опорой которой была молодёжь, первостепенное значение уделяла воспитанию подрастающего поколения. Уже в возрасте 6-8лет все дети попадали в интернаты, где под руководством преданных кадровых работников они вооружались правильной идеологией. Учебников на всех не хватало, поэтому простые классовые истины заучивались в виде революционных песен-лозунгов. Остальное время дети отдавали «развёртыванию тыловых битв» — обучению важнейшим навыкам крестьянского труда. Часто по указанию «Ангка луэро» детей и подростков мобилизовывали на борьбу по обезвреживанию шпионов и замаскировавшихся предателей. Кампучийские дети были достойными преемниками дела Павлика Морозова.
Истина о чистках и домыслы о «геноциде»
Все население страны по решению народной власти было разделено на три основные категории. Первая — «основной народ» — включала в себя жителей областей, где ещё в 1950-е годы возникли партизанские базы, тех, кто не понаслышке знал, что такое жить при социализме, кто уже с начала 1970 года жил в освобождённых районах, наиболее пострадавших от налетов американской авиации. Это была движущая сила страны — люди, испытывавшие к коммунистам чувство благодарности за освобождение от векового гнёта.
Вторая часть — «новый народ» или «люди 17 апреля». Это жители городов и деревень, находившихся долгое время на временно оккупированной американцами территории или под контролем марионеточных сил Лон Нола. Эта часть населения должна была подвергнуться серьёзному перевоспитанию. И, наконец, третью категорию составляли гнилая интеллигенция, реакционное духовенство, лица, служившие в государственном аппарате прежних режимов, офицеры и сержанты лонноловской армии, ревизионисты, проходившие подготовку в Ханое. Эта категория населения должна была подвергнута широкомасштабной чистке.
Мы не фарисеи и на страницах «Бумбараша» не раз чётко и ясно давали понять: чистки при социализме необходимы, без них управленческий аппарат, хозяйственные руководители и творческая интеллигенция неизбежно перерождаются. Вопрос лишь в том, чтобы определить их минимально необходимый масштаб.
Товарищ Пол Пот прекрасно понимал это и не раз говорил: «Недостаточно подрезать плохой куст. Надо вырвать его с корнем».
Но действительно ли в Кампучии имел место такой широкомасштабный террор против всех категорий населения, который буржуазные и ревизионистские писаки называют «геноцидом»? Намнём с того, что они не могут даже назвать сколь-нибудь точной цифры. Последний пример: когда стало известно о трагической гибели товарища Пол Пота, НТВ в своей передаче вначале назвало цифру погибших в Кампучии за период с 1975-го по 1979 год в 2 миллиона, а через пять минут тот же диктор заявил, что всего за период владычества «красных кхмеров» погиб 1 миллион людей. А на следующий день та же программа назвала цифру в 3 миллиона. Кому же верить?
«Обличители» показывают на киноплёнке горы черепов. Но само по себе это ещё ничего не значит. Кампучия действительно многострадальная страна и в этих могилах мог быть кто угодно. Это могли быть и жертвы массированных американских бомбардировок, это могли быть и жертвы лоноловской военщины, могилы партизан, сражавшихся за свободу страны против французских колонизаторов, это могли быть, наконец, останки дано минувших эпох, скажем тайского вторжения на территорию Камбоджи в прошлом веке.
Вспомните, скажем, фильм, основанный на реальных фактах, Френсиса Форда Копполы «Апокалипсис сегодня». Речь в нём идет о том, что несколько американских коммандос, наплевав на начальство, уходят из Южного Вьетнама на территорию Камбоджи и устанавливают там кровавое царство террора. Вот откуда горы черепов, вот, оказывается, кто виноват. А разве это единичный случай?
Репрессии, конечно, были, но коснулись они лишь элиты прежнего режима сливок высшего общества, которые упорно не желали становиться на путь исправления и искренне принять идейно нравственные ценности нового строя. Причем исключений не было сделано ни для кого, в чистках погибли четыре брата и сестра самого Пол Пота (ведь он происходил из богатой помещичьей семьи), включая и товарища его детских игр Салот Чхая. В живых осталась только одна его сестра Лот Сарин — та, что была наложницей короля.
Пол Пот не был ни «кровавым мясником», ни «патологическим садистом». Вот скажем, инструкция по применению специальных методов ведения допроса к врагам родины и революции объекта §21 — политической тюрьмы на северо-востоке страны. В нём говорится: «Целью применения пыток является получение адекватной реакции со стороны допрашиваемого. Пытки применяются не для развлечения. Боль надо причинять так, чтобы вызвать у пытуемого быструю адекватную реакцию. Другой целью является психологический надлом и потеря воли у допрашиваемого. При пытке не следует исходить из собственного гнева или самоудовлетворения. Бить допрашиваемого надо так, чтобы запугать его, а не забить до смерти. Прежде чем приступить к пытке, нужно проверить состояние здоровья допрашиваемого, а также проверить исправность и простерилизовать орудия пытки. Не следует убивать допрашиваемого раньше времени. При допросе главными являются политические соображения, причинение же пытуемому боли вторично. Поэтому никогда не надо забывать, что вы занимаетесь политической работой. Даже во время допросов следует постоянно вести агитационно-пропагандистскую работу. В то же время необходимо избегать нерешительности и колебаний, когда есть возможность получить от врага прямые ответы на наши вопросы. Необходимо помнить, что нерешительность способна замедлить нашу работу. Другими словами, в агитационно-воспитательной работе такого рода необходимо проявлять решительность, настойчивость и категоричность. Мы должны приступать к пыткам без предварительного разъяснения их причин и мотивов. Только так враг будет сломлен». Вдумайтесь, даже самых отъявленных врагов народа они пытались переделывать, агитировать и воспитывать.
Глубоко лживыми являются также утверждения, что Пол Пот был просто честолюбивым авантюристом, жаждавшим славы и власти. Товарищ Пол Пот хотя и был бессменным секретарем компартии, но до назначения в 1976 году премьер-министром старался не афишировать ни своё подлинное имя, ни псевдоним. Не любил он и выставляться на публику, сниматься и фотографироваться. После 1991 года не было сделано ни одного снимка Пол Пота. Известно что японское агентство Асахи даже предложило миллион долларов за свежую фотографию Пол Пота. Скромность и анонимность Пол Пота вошли в кхмерскую поговорку.
Безусловной ложью являются и утверждения некоторых «ревнителей чистоты марксизма», что режим Пол Пота был «мелкобуржуазно-крестьянским». При этом они, как правило, ссылаются на ленинскую цитату о том, что «мелкобуржуазное крестьянское неизбежно вновь и вновь рождает капитализм». Но Ленин-то это говорил про Россию, где основную часть крестьянства составляли середняки. А откуда же взяться товарным отношениям и капитализму в Кампучии, если все деньги были уничтожены, а собственность обобществлена настолько, что даже есть в одиночку считалось преступлением. Кампучия была социалистическим государством сельского пролетариата.
Причина, по которой была уничтожена Демократическая Кампучия, причина, по которой на её руководителей выливали ушаты грязи и обвиняли в самых несусветных грехах, заключается в том, что, сведя все данные о Кампучии в один реестр, системные аналитики в Кремле и в Белом доме схватились за голову. Что же это будет, если народы мира узнают, что можно вот так запросто взорвать Госбанк и жить без денег? Что можно сровнять с землей города и коптящие небо заводы и жить в первоначальной гармонии с природой в коммунах, что всю элиту, будь то монополистическая буржуазия или партийная бюрократия, можно перевоспитать тяжёлым и упорным крестьянским трудом и превратить в простых сельских тружеников? «Нет!» — завопили те, кто отвечает за судьбы мировой политики. — «Эдак и у нас такое народ захочет сделать. Не допустим! Никогда! Нужно всё это срочно задавить и дискредитировать!». И задавили штыками вьетнамцев.
Снова в джунгли
Моральный дух в войсках «красных кхмеров» был высок: молодые бойцы готовы были сражаться против вьетнамцев в соотношении «один против тридцати». Но перевес в численности и в вооружении был явно на стороне Вьетнама. Пол Пот с сорока тысячами своих вооружённых сторонников был вынужден отойти на территорию Таиланда, но не прекратил борьбу.
Если Пол Пот действительно был «кровавый маньяк», а вьетнамские войска принесли кхмерской нации избавление от ужасов «геноцида», как утверждает демократическая пресса, то почему, хочется спросить мне, вместе с ним ушли не только его вооружённые формирования, но и сотни тысяч беженцев? Почему «красные кхмеры» на протяжении почти двадцати лет успешно ведут партизанскую борьбу контролируют обширные районы страны и пользуются значительной поддержкой местного населения?
Власть в стране захватила провьетнамская клика Хун Сена — Хенг Самрина. В борьбе против вьетнамских марионеток «красные кхмеры» вынуждены были заключить временный союз со своими вчерашними смертельными врагами — военизированными формированиями принца Сианука и Лон Нола. Даже американцы, считая Пол Пота уже не опасным, стали подкидывать ему кой-какую гуманитарную помощь из желания насолить вьетнамцам. Ведь формирования «красных кхмеров» были единственной реальной военной силой в регионе. У сиануковцев было от силы пять тысяч бойцов, а у Лон Нола — всего одна тысяча.
«Красные кхмеры» вновь стали набирать силу и отвоевывали один район за другим. Это сильно напугало международных жандармов из ООН, которые оказали давление на лонноловцев и сиануковцев, чтобы те стали посговорчивее. В результате в 1993 году под прикрытием ООНовцев в стране, вновь названной Камбоджей, состоялись так называемые «свободные выборы». Сторонники товарища Пол Пота, разумеется, бойкотировали этот фарс, навязанный международным империализмом. В результате к власти вернулся престарелый Сианук, в стране была реставрирована монархия, а реальную исполнительную власть в стране поделили два премьера: отпрыск Сианука принц Нородом Ранарит и лидер провьетнамской Народной партии Камбоджи (слово «революционная» они выкинули из названия партии где-то в районе 1991 года) Хун Сен. Оба премьера ненавидели друг друга смертельно, сближало их только одно — «красных кхмеров» они ненавидели ещё больше.
Правительственные войска попытались начать наступление на «красных кхмеров» осенью того же года, но получили серьёзный отлуп. И хотя численность правительственной армии превышала 145 тысяч человек, а в соединениях «красных кхмеров» на тот момент сражалось не больше 8-10 тысяч, кхмерские революционеры неизменно били в сражениях правительственные войска.
Соединения «красных кхмеров» были спаяны железной дисциплиной и высокой сознательностью, товарищу Пол Поту всё-таки удалось воспитать довольно значительную часть населения в духе новых идей. А проправительственные части представляли собой сброд, составленный из вояк трёх конкурировавших прежде группировок — поистине опереточное сборище! В регулярной армии Камбоджи на сотню солдат приходится по два генерала, шесть полковников и около двадцати майоров. По максимальной пропорции соотношения офицеров и генералитета к солдатам Камбоджа заняла первое место и попала в книгу рекордов Гиннеса. В маленькой стране насчитывалось две тысячи генералов, две тысячи полковников и более десяти тысяч подполковников и майоров.
Но свое неумение воевать регулярная армия с лихвой возмещала за счёт бессмысленных зверств и издевательств над мирным населением страны. Вот где впору говорить о мясниках и кровавых садистах. «Когда мы берём в плен боевиков из формирований «красных кхмеров», мы отрезаем им головы и отправляем их командирам», — заявил один такой вояка в интервью «Пномпень пост» 20 мая 1994 года. — «Обычно мы убиваем пленных не сразу, а медленно отпиливаем им голову ржавой пилой…». По свидетельству австралийского посла в Камбодже Джона Хэллоуэя, «крестьяне в сельской местности больше всего боятся правительственных войск, а на «красных кхмеров» смотрят как на заступников».
Но наиболее зловещей структурой правящего пномпеньского режима в середине 1990-х годов было Бюро военной разведки. Оно было тесно связано с криминальным миром, причастно к организованной преступности, заказным убийствам, пыткам и внесудебным казням людей лишь по подозрению в левацких симпатиях. На вилле, принадлежавшей руководителю этой спецслужбы, ООНовская военная полиция обнаружила шикарный лендровер, угнанный из представительства одной из гуманитарных миссий ООН…
Гнилость подобного общественного устройства ясно ощущали все: полицейские занимались рэкетом, судьи вымогали взятки, а так называемые «коммунисты» из Народной партии Камбоджи дозюганились до того, что выдвинули законопроект о жестоком подавлении любых выступлений протеста, голосовать за который отказались даже монархисты.
Один высокопоставленный камбоджийский дипломат, аккредитованный в России, так охарактеризовал коалиционный пномпеньский режим в интервью газете «Сегодня»: «По внешним признакам у нас демократия: существует независимая пресса и свободный рынок. Но простые люди не понимают, зачем им нужна такая свобода».
Подлинные причины трагедии Пол Пота
Товарищ Пол Пот проявлял неустанную заботу о высоком морально-политическом духе своих соратников. Все — от рядового бойца до высших кадровых работников — проводили на политзанятиях больше чем на занятиях по боевой подготовке. Эта система позволяла верным полпотовцам идти от победы к победе. В марте 1994 года правительственная армия, переоснащенная на американские деньги, попыталась начать массированное наступление на южную группировку «красных кхмеров». На некоторое время им даже удалось захватить Пайлин — город на границе с Таиландом, где размещалась главная база партизан. Но «красным кхмерам» удалось переломить ситуацию.
В конце апреля они вернули себе Пайлин и на плечах отступающей правительственной армии ворвались в город Монгкомбарай. Оттуда открывалась прямая дорога на Пномпень. Казалось, ещё немного решительности — и над страной вновь взовьется знамя демократической Кампучии. В руках «красных кхмеров» оказалось около двадцати процентов территории страны.
Но возраст Пол Пота приближался к восьмому десятку, он часто и тяжело болел, его мучили возвратные приступы малярии, которую он подхватил ещё партизаня в конце 1950-х. Всё чаще он оставался один на своей личной секретной базе, известной под кодовым названием «бюро-87», расположенную в Кардамоновых горах. Дорогу туда знали лишь его личный шофер и телохранитель.
В июне 1996 года, после одного такого приступа, по мировым СМИ даже прошло ложное сообщение о его смерти. Он уже не мог всё время контролировать ситуацию и вынужден был полагаться на своих ближайших соратников. Казалось, это нерушимый круг, единая воля, люди, чья верность была проверена десятилетиями борьбы и пролитой в боях кровью. Но старая верная и преданная дружба не выдержала испытания тем, что товарищ Пол Пот так яростно пытался уничтожить — большими деньгами.
В руках западной группировки сил Демократической Кампучии во главе со свояком Пол Пота Иенг Сари оказались крупнейшие в мире месторождения сапфиров, северная группировка под командованием генерала Та Мока располагала на своей территории плантациями ценных пород деревьев. Торговля этими ресурсами приносила «красным кхмерам» десять миллионов долларов ежемесячно. И, выйдя из-под твёрдого контроля лично товарища Пол Пота, высшие руководители стали позволять себе буржуазную роскошь. Они пошли по капиталистическому пути и стали проявлять феодальные замашки. Вместо того, чтобы вкладывать деньги в приобретение боеприпасов и современных видов вооружений, они через подставных лиц инвестировали их в недвижимость, вкладывали в игорный бизнес, скупали малые предприятия. Таких буржуазных перерожденцев из числа руководящего аппарата организации товарищ Пол Пот презрительно именовал «микробами, проникшими в здоровый организм партии». Вскоре они стали разъезжать по джунглям на джипах последней модели, вели переговоры со своими брокерами в Бангкоке и Пномпене по радиотелефонам. От моральной деградации и разложения оставался лишь шаг до политической измены…
Первым предал Иенг Сари. Он вместе с тремя тысячами своих сторонников заключил перемирие с правительством в сентябре прошлого года. Взамен ему было обещано, что его военные формирования сохранят контроль над провинцией и позволят принять участие в политической жизни. Иенг Сари добился легализации своих капиталов. Видя успех Иенг Сари, остальные разложившиеся члены руководства стали строить планы о заключении перемирия и легализации своей коммерческой деятельности. Узнав об этом, товарищ Пол Пот, ни минуты не колеблясь, отдал приказ арестовать за измену революции своих главных «помощников» — бывшего министра обороны Сон Сена и главного идеолога Кхиеу Самфана. Изменника Сон Сена товарищ Пол Пот велел переехать грузовиком, а с Кхиеу Самфаном намеревался провести воспитательную работу. Но верные Кхиеу Самфану части генерала Та Мока задержали отряд в двести человек под командованием Пол Пота, арестовали его самого и освободили Самфана. Через несколько дней радио объявило, что над Пол Потом готовится трибунал.
