…Журналистская братия с нетерпением ждала заключительной песни Александра Малинина, после которой ожидался выход к нам президента Лукашенко. Мой вопрос был шестым — последним. И отвечал президент на него дольше всего.
— Александр Григорьевич! С начала нынешнего года Украина импортировала из Беларуси 12 тыс. тонн сливочного масла…
— Для Украины — это капля.
— Ничего себе «капля»! Да это четверть произведенного нами... Недавно в Минск приезжала украинская правительственная делегация по поводу покупки вашего сахара. Готовы приобрести и 100 тыс. тонн, лишь бы вы уступили в цене. Каким, по-вашему, будет третий продовольственный продукт, за которым Украина протянет руку к Беларуси? Сало?
— Мы готовы Украине продать все, что наша братская родная Украина попросит. Нужно сало — и сало продадим!
Знаете, на ваш подтекст отвечу так: вы незаслуженно присвоили себе бренд «Украина — это сало!» По-моему, в Беларуси его не меньше едят. Оно и у вас, и у нас играет важную роль в жизни. Хотя я понимаю вас: негоже, когда житница Советского Союза фактически превратилась в потребителя тех продуктов, которые она поставляла на мировые рынки. Того же сахара...
Но поверьте, ситуацию можно исправить. Говорю не для какого-то там этикета... Конечно, непросто, сложно, поскольку вы в свое время заигрались в рынок, и тогда вся демократическая пресса Украины критиковала меня за мои подходы в сельском хозяйстве и прославляла происходившее в Украине. А я предостерегал еще во времена Кучмы—Ельцина только от одного: не разрывайте землю на клочки! Крупнотоварные сельскохозяйственные комплексы — это благо, в том числе и для иностранных инвесторов. И сегодня они благодарны нам за то, что сохранили их первозданными, не измельчили на небольшие наделы или фермерские хозяйства. Вы знаете, 30% бывших колхозов и совхозов — сейчас их называют кооперативами — полностью приватизированы.
Облетая с Кучмой и Путиным российско-украинское Нечерноземье, я в иллюминатор вертолета показывал мертвые земли, зараставшие не лесом, а кустарником. Мы в свое время в мелиорацию вложили миллиарды долларов, и так бездарно распорядиться тысячами гектаров...
Вы делили землю, а мы в это время в сельское хозяйство хоть и понемногу, но вкладывали средства. Мы держались за село и не разрушили его, тогда как пагубные тенденции в этом секторе коснулись почти всех республик бывшего Союза.
Исправить ошибки можно. Мы предлагаем некоторые варианты, и если Украина этого захочет, то в течение пяти лет можно значительно восстановить ваше сельское хозяйство. Но если еще три-пять лет ничего не делать, то придется заниматься вырубным земледелием.
Поэтому демократия и дискуссии — это хорошо, но прежде всего нужно накормить и одеть людей. Это — самое главное! А какими методами? Важен конечный результат! Если есть 10—11-процентный прирост ВВП в сельском хозяйстве, критикуй — не критикуй, а это уже положительные тенденции. Я говорю о Беларуси.
Поэтому, если вы захотите, чтобы Беларусь подключилась к этому процессу, мы с удовольствием... Кстати, нашему пограничью — волынянам и черниговцам — мы всегда помогаем убирать урожай. Ведь у нас техническая оснащенность намного выше, чем в Украине… Ни в чем, что просят украинцы, мы не отказываем. В этом — сущность белорусов. А вы нам люди не чужие…
В этом убедился, «намотав» с Геннадием Старовойтовым, главным редактором журнала «Сейбіт» (с белорусского — «Сеятель»), на его компактном «Форде» 1200 км сельских дорог. В основном асфальтированных… У нас не было четкого маршрута: видели указатель населенного пункта — поворачивали. И везде нас встречали радушно и приветливо. Воистину, как не чужих.
Белорусское масло с украинской меткой
В белорусском масле исключительно молочный жир. Без «мазута» — растительных масел, преимущественно пальмового, чем грешат украинские производители. Попадает оно к нам без препятствий. Коммерсанты добывают в Госкомитете ветеринарной медицины список аттестованных белорусских производителей, данные об эпизоотической ситуации в том или ином регионе — и границы для ввоза открыты.
Килограмм «крестьянского» с содержанием 72,5% жира обходится украинскому перекупщику в 21,6 грн., тогда как себестоимость отечественного «парафина» — 26—28. То есть на тонне бизнесмен «поднимается» на 5—7 тыс. грн. На 20-тонной фуре — еще больше. Да и это не потолок...
Самый простой способ: 20-килограммовый брус масла размягчить, на автоматических линиях расфасовать в 200-граммовые брикеты. И мы потребляли бы «чистый», натуральный продукт, неважно, под какой лейбой. Но... Коммерсанты расплавляют классное белорусское масло и добавляют в пальмовое. Бухнул четверть — и это уже спред. Зато «подъем» в деньгах какой!
Наши умельцы освоили технологию, по которой к тонне растительного масла домешивают 17 килограммов сухого молока и производят... трудно даже назвать, что. А мы давимся! По сравнению с этим неизвестно чем творог из восстановленного сухого молока, которое тоже импортируем из Беларуси, кажется домашним.
Если бы в Беларуси ловкачи отошли от стандарта, им бы руки поотрывали. Украинским же продовольственным «факирам» с рук сходит все. Самое обидное, что они портят действительно качественный продукт. До такого сорта нам еще ползти и ползти, поскольку молочная река мелеет. Если в Украине нет ни одного процента молока экстра-класса, а высшего сорта — максимум 7%, то у соседей 60—70% сырья — экстра-класса.
Кто обскачет Скакуна?
По производству молока на душу населения Беларусь лидирует среди стран СНГ и занимает четвертое место в Европе. Среднее количество коров на ферме — тысяча голов.
У Алексея Скакуна, руководителя многоотраслевого сельскохозяйственного производственного кооператива «Остромечево» в Брестской области, дойное стадо в два раза больше. Но и надои — для многих образец: 7,5 тыс. кг в год от каждой коровки.
— Помню, одна доярка вручную доила 10 коров, когда появился молокопровод — 50, а сейчас — 250 коров, и легче, чем десять... Фермы — европейские, оборудование — европейское, технологии — европейские... Животных содержим в боксах, на подстилке, кормим высококачественными кормовыми смесями с двумя десятками компонентов — от сенажа, силоса до витаминов, микроэлементов с учетом производительности каждой коровы. Установили даже «педикюрный станок», на котором облагораживаем копыта.
На фермах смонтировали особое устройство — селекционные ворота, которыми управляет компьютер. Проанализировав состояние коров, он объединяет их в группы. Самых продуктивных, например, целесообразно доить три раза в день. И когда такая корова (а у нее, как и у остальных, есть свой идентификационный номер) подходит к селекционным воротам, они поворачиваются, открывая те двери, в которые она должна войти. Так же, по номеру, отбирают животных для ветеринарных процедур. Не нужно искать корову среди стада, загонять прутом…
Алексей Степанович видел за границей немало. В Венгрии заинтересовался опытом повышения производительности молочного скотоводства. Средний годовой надой от коровы там достигает 8000 килограммов. Еще выше он у коров венгерской голштино-фризской породы, которые составляют основу стада. На каждой пятой ферме, находящейся под племенным контролем (а им в Венгрии охвачены фермы, которые производят 90% молока в стране), надаивают в год по 8—9 тыс. килограммов молока от коровы, а на каждой десятой — по 9—10 тыс.
— Мы закупили там 165 телочек, составивших племенное ядро на Морозовичской молочно-товарной ферме. Конечно, затраты немалые, но экономически оправданные. Это доказывает не только венгерский опыт. В США, например, надаивают более 8 тыс. килограммов молока от коровы, в Канаде — более 10 тыс., в Израиле — свыше 11 тыс. килограммов. Корову там доят три-четыре года. За это время она дает 30—40 тонн молока.
А в наших хозяйствах? Чтобы получить 30—40 тонн, корову приходится, с учетом средней удойности по республике, содержать десять лет. То есть шесть-семь лет дополнительно кормить и обеспечивать за ней уход. А это не только затраченный живой труд, но и износ механизмов, оборудования, расход тепло- и электроэнергии. К тому же для производства одинакового количества молока нужно втрое больше помещений. Даже неспециалисту ясно, что вариант интенсивного развития животноводства более перспективный.
Опыт Венгрии, кстати, подтвердил и то, что мы избрали оптимальную форму содержания животных — беспривязную. Корова — не рабыня, а живая фабрика для производства молока. Мы также перевели на беспривязное круглогодичное содержание все молочное стадо.
Такое видел за рубежом и я. И то, как вереницей под классическую музыку не спеша идут на дойку коровы. Поразило другое: темпы, которыми развивается в последние годы молочное скотоводство в «Остромечево». В 2000 году средний надой на корову достиг 4341 килограмма, в 2001-м — 4589, 2002-м
— 4720 килограммов. Прирост за два года — 379 килограммов. В следующем, 2003 году, надой увеличился до 5005, а в 2004-м — до 5353 килограммов, то есть прирос за два года уже на 633. В 2005 году от каждой коровы надоили по 6131, в 2006-м — 7098 кг. Таким образом, прирост за год составил 967, а за два — 1745 килограммов, почти в пять раз больше, чем за 2001—2002 годы. О нынешнем рубеже уже говорил: 7500 килограммов.
Единственное, что затрудняется сказать Алексей Скакун, — в каком именно году хозяйство перестало сдавать молоко первым и вторым классом? Настолько уже привык к соотношению 50:50 — половину продают экстра-класса и половину — высшего сорта.
— Каждый день с ферм отвозим на перерабатывающие предприятия около 40 тонн молока. Экстра-класс — в Брест, на главный завод ОАО «Савушкин продукт», остальное — на «Беловежские сыры». «Савушкин продукт», выпускающий более 200 наименований молокопродуктов, кормит не только население республики, но и 73 региона Российской Федерации. И молоко, и кефир, и масло, и творог, и йогурты, и сметана, и пасты, и коктейли, соки, напитки — натуральные, без консервантов.
За качеством следит независимая, аккредитованная производственная лаборатория. Молоко, поступающее от хозяйств, проходит физико-химический, микробиологический и радиационный контроль. Он не прекращается по всей технологической цепочке — от переработки до хранения продукции.
Европейского уровня предприятие вложило в модернизацию немалые средства. Но не забывает и о партнерах — сельскохозяйственных производственных кооперативах. Кроме «Остромечево», сюда свозят молоко еще 64 хозяйства из Брестского и соседних районов области. И каждому из них «Савушкин продукт» закупил холодильники. Кому-то — с отсрочкой оплаты на год-два, а кому-то, с учетом финансового состояния, и вовсе бесплатно. Сейчас все молоко поступает с ферм охлажденным, что, естественно, положительно сказывается на качестве продукции.
Однако партнерские отношения этим не ограничиваются. Каждый год по решению коллектива «Савушкин продукт» отчисляет 10% прибыли сельскому хозяйству. Покупает в рассрочку на полгода семена кукурузы, обеспечивает на льготных условиях удобрениями, соляркой, ядохимикатами и зарплату помогает выплатить на месяц вперед...
Возможно, кому-то покажется странным, что дирекция вместе с профсоюзом «Савушкина продукта» каждый год подводит итоги… соревнования доярок. В своей, конечно, сырьевой зоне. Победительницам — шести- и семитысячницам — вручают премии. ОАО взяло на свой баланс два колхоза-аутсайдера и за короткое время вывело их в лидеры. Средний надой на корову возрос до 6500, а на новой, построенной и оборудованной на средства предприятия ферме — почти до 8000 килограммов молока.
А вот Брестскому цеху мороженого Алексей Скакун перестал возить молоко еще в прошлом году. Причина тривиальная: не рассчитывались за сырье. Пожаловался районному руководству на должников, а оно только руками развело: что возьмешь с лежачего? Наскреб Алексей Степанович 2 млрд. рублей и выкупил почти бездыханный цех.
Двести рабочих, еще в прошлом году перерабатывавшие за сутки пять тонн молока, успешно справляются с 25 тоннами. Предприятие из минусов вышло в плюсы — с полмиллиарда рублей прибыли. В ближайшее время старые этикетки заменят новыми — «Остромечевское мороженое. Произведено из высших сортов остромечевского молока». А качество его известно.
Молоко «середняка»
Анатолий Глинник, руководитель сельхозкооператива «Снетово-Агро» Ивановского района Брестской области, пока что получает от тысячи коров 80% молока первого класса. Но в том, что в следующем году уже будут первые литры экстра-класса, не сомневается. Так как готовится к переходу на качественно более высокий уровень в молочном скотоводстве четвертый год — половину срока председательства в Снетово.
За это время агроформирование улучшило все параметры. С 2 тыс. тонн годового производства молока вышли на 6 тыс. при надое 5500 килограммов на корову, втрое увеличили валовой сбор сахарной свеклы. Всерьез занялись птицеводством, поставляя в торговлю 13 млн. штук яиц, причем благодаря собственной кормовой базе — по самой низкой в республике цене. В 2002 году «Снетово-Агро» продало товарной продукции на 1 млн. долл., а в нынешнем, уверен руководитель, выйдут на 4,5 млн.
Тем, кто умеет хозяйствовать, помогает государство. В прошлом году кооператив получил 3,2 млрд.
рублей бюджетных и кредитных средств плюс полмиллиарда — на приобретение техники в лизинг.
— Эти советские коровники, напоминающие карцеры, поскольку проектировались из расчета квадратных метров на корову, а не кубических воздуха, как на Западе, меня уже достали. Мы подготовили техническую документацию на реконструкцию, а тут как раз приняли государственную программу по развитию молочного скотоводства. Хозяйству как ее участнику государство в 2006 году предоставило льготный заем под 3% годовых. Теперь ежемесячно 150—160 млн. рублей возвращаем банку.
Шесть коровников, доильный зал, галерея, благоустройство обошлись нам в 4 млрд. рублей. По сегодняшним ценам на эти средства мы смогли бы обновить только два фермерских помещения. Современный доильный зал типа «параллель» оснащен оборудованием немецкой фирмы Westfalia на 32 стойла, пол — из натурального камня, стоимостью 90 тыс. долл. Когда доведем комплекс до толку, то равных нам в Беларуси не будет. При 15% рентабельности молокопроизводства этот проект окупится за пять лет.
…Мирно урчали два танка, в которых при температуре 7 градусов отдыхало молоко. В одной цистерне — вечернее, в другой — свежий удой. Раздельное хранение молока — одно из главнейших требований при производстве продукции экстра-класса.
— В хозяйстве сейчас свыше тысячи разновозрастных телочек, поскольку бычков в месячном возрасте будем размещать в трех отдельных помещениях, входящих в комплекс по производству мяса. Так вот, 700—800 телочек будем оставлять для собственных потребностей, а 100—150 каждый год будем продавать. 76 у нас уже купили за 220 млн. рублей. Это племенные телочки с минимальным надоем 6000 килограммов в год. Россияне за таких платят двойную цену...
От соски — до самостоятельности
Полуплановая экономика, полусоциализм, прямые дотации... Чего только не приходилось слышать от оппонентов Лукашенко. Собственно, и российские чиновники говорили то же, когда белорусы появились на их рынке с молочной продукцией.
Действительно, до 2008 года государство постоянно подкармливало отечественный АПК бюджетными средствами. Потом прекратило, перейдя на льготное кредитование и удешевление техники. Но упреки российской стороны в «молочном» демпинге белорусы опровергли достаточно аргументировано.
Так, они признали, что бюджетные затраты на поддержку села вчетверо выше, чем в РФ, — 200 долл. на гектар против 50. Однако в перерасчете на единицу продукции отрыв не настолько велик (2:1), что объясняется более высокой производительностью белорусского АПК. Вместе с тем нужно всесторонне учитывать различия в глубине финансирования: в Российской Федерации сельскому хозяйству помогают не только федеральный, но и региональные бюджеты.
Например, в Тюменской области надбавки к ценам за тонну молока высшего сорта достигают 100 долл., тогда как в Беларуси в 2007 году их размер составлял 32,4 долл., а с 2008 года их и вовсе отменили.
Кроме того, нынешнее субсидирование белорусского села позволяет сгладить различия в экономических условиях производства, обусловленные ценовой политикой на энергетическом рынке РФ. Голубое топливо белорусским сельхозпредприятиям обходится в 3,5 раза дороже, электроэнергия — на треть, бензин — наполовину.
Выше у сябров и затраты на производство продукции по сравнению с основными сельхозрегионами России, которая владеет примерно 40% мировых запасов черноземов. В Беларуси же треть всех сельхозугодий — осушенные земли, требующие дополнительных затрат на обслуживание мелиоративных систем.
Какие еще аргументы выдвинули белорусы? Ага, они сослались на опыт Евросоюза, где сельское хозяйство Греции из-за неблагоприятных природно-климатических условий финансируется намного щедрее, чем в среднем по ЕС. А крестьяне стран — новых членов евросообщества получают прямые дотации в размере лишь четверти суммы, выделяемой всей Европе, и в полном объеме поддержка «новичков» будет возможна только с 2013 года, если ее не отменят вообще.
Да и действительно ли настолько динамичным является наступление белорусского продовольствия на российский рынок? В 2007 году в потребленных россиянами мясных продуктах доля белорусских составляла 1,5%, в молочных — 7, яйцах — 1,2, кондитерских изделиях и сахаре — 3,2%. А по другим группам товаров показатель вообще не дотянул даже до половины процента.
Вместе с тем российское продовольствие на белорусском столе заняло довольно весомое место: растительное масло — 51,5%, рыба и рыбопродукты — 46,7, хлебные изделия — 33,6, пиво — 22%. В целом же российские производители контролируют почти 15% белорусского рынка. С 2000 года ввоз из России рыбопродуктов и растительного масла вырос почти вдвое, продуктов переработки плодов и овощей — в пять, алкогольных и безалкогольных напитков — в 20 раз. Поэтому еще вопрос, кто должен кричать об экспансии.
Паритет, диспаритет... Все это — премудрости внешних отношений. Внутри же страны третий год подряд президент Лукашенко не перестает повторять: еще год-полтора — и с новой пятилетки государство постепенно будет отходить от села. «И что, больше не будет вкладывать средства в сельское хозяйство?» — ужасаются аграрии. «База, которую мы создадим до конца пятилетки, — отвечает президент, — должна обеспечить самофинансирование АПК. Нынешнее состояние агрокомплекса позволяет ставить перед ним более сложные и масштабные задачи. А именно: достичь уровня рентабельности 25—30%. На это и ориентируйтесь!»
А государство будет заниматься государственными проектами. И если и будет вкладывать средства, то только в программы, за которые будет отвечать. Доить, кормить, выращивать мясо, перерабатывать и продавать — это задача аграриев.
Японские молоковозы для украинского... напитка
Они только планируют, а наши крестьяне уже давно «плавают»: на суше, в масле, молоке, навозе...
Когда сябры демонстрировали новейшее молочное оборудование, мне тоже хотелось похвастаться чем-нибудь таким, чего у них нет: «Ага, а наша Тимошенко японские молоковозы покупает!» Я понимаю, что это было ни к селу, ни к городу, но чем еще я мог удивить родственную славянскую душу?
— И что будут возить японские молоковозы в Украине? Воду в села, где колодцы высохли?
Спросили бы лучше у Юлии Владимировны: она в аграрном секторе работает за вице-премьера, профильного министра и одиннадцать его заместителей. И не только работает, но и выполняет обещанное. Первые двадцать молоковозов (правда, не из Японии, но близко — индийские «ТАТА») достались кооперативам по заготовке молока у населения. Видели бы белорусы, кому вручались ключи от цистерн на колесах… Да с теми дядьками не начинать, а заканчивать кооперативное движение на селе нужно. Учитывая и возраст, и телосложение...
Кого-то помню с 1990-х годов. Тогда в селах действовали 800 мини-цехов. И где они? Порезали и сдали на металлолом. Долго ли просуществуют 1200 Юлиных мини-молоковозов?
Чтобы цех работал, нужно откуда-то брать пар: пропаривать бидоны, мыть цистерны, пастеризовать при температуре 85—90 градусов сырье от крестьян. Электрические водонагреватели — маломощные, не потянут это хозяйство. И проточная вода — обязательное условие деятельности мини-цеха. А чтобы ее утилизировать, нужны очистительные сооружения. А кадры? Масса проблем!
И даже если и будут перерабатывать те цеха три тонны молока, куда его девать? Развозить в желтых цистернах по райцентрам и продавать наливом, что давно запрещено? Да еще при таком количестве больных туберкулезом в Украине...
Вернусь к колесам. При Союзе в Украине функционировала централизованная структура «Мясомолтранс» с 53 тыс. автомобилей: молоковозов, рефрижераторов и скотовозов. Многие из них еще на ходу, но что касается молоковозов, то парк следовало бы обновить 800 единицами разного водоизмещения. Это касается отрасли в целом, а не сугубо сельских кооперативов.
Крупные молокоперерабатывающие предприятия имеют свой автопарк, способный преодолевать 300—400-километровые расстояния. У каждого — своя сырьевая зона. Я уверен, добираются они и до отдаленных сел, если в этом есть необходимость. Поэтому Юлин молоковоз вряд ли спасет ситуацию в глубинке.
Еще одно. Откуда бы ни был молоковоз — из Японии, Канады или Галапагос, важно, из какого металла изготовлены внутренности цистерны. Советский «люминий», разъедающий молоко, — это уже архаика. Обуховский молокозавод купил неновый немецкий молоковоз за 39 тыс. евро. Зато цистерна у него — из пищевой нержавеющей стали с добавкой хрома, никеля и титана. Такого класса чистоты нержавейки нет ни в Украине, ни в России.
И сколько бы мы ни плодили мини-цехов, покупали молоковозов, молока больше не станет: каждый день в Украине исчезает ферма на 450 коров. Если Беларусь выбрала крупнотоварное молокопроизводство, а мы скатились к мини-колхозам, то, разумеется, реформаторские советы Лукашенко в Украине — до лампочки.
Владимир ЧОПЕНКО (Киев—Минск)
http://www.zn.ua/2000/2250/67369/
