Мировой экономический кризис повсеместно поставил в повестку дня вопрос об усилении государственного вмешательства в экономику вплоть до национализации базовых финансовых учреждений, предприятий и целых отраслей производства. Даже в суперлиберальной экономике США происходит фактическая национализация банков. Налицо всеобщая объективная тенденция, опровергающая неолиберальные экономические теории, подтверждающая экономическое учение марксизма, а также обосновывающая правоту требований левых сил во всем мире и в России. «Или национализация заводов-банкротов олигарха Дерипаски, или социальный взрыв» – так остро формулирует оппозиция в регионах текущую альтернативу. Дабы еще более заострить эту альтернативу, необходимо учесть, что одна и та же экономическая тенденция может реализовываться разными путями в зависимости от того, действиями какого класса она осуществляется. (Вспомним, например, о ленинском различении «прусского» и «американского» путей развития капитализма). Поэтому сегодня особенно актуально конкретизировать общий лозунг и уточнить, о какой именно национализации идет речь. Взятая в абстрактном виде, национализация – никакая не панацея от экономических бед и эксплуатации. В зависимости от того, кто ее осуществляет, она может служить как инструментом ликвидации капиталистической собственности, так и инструментом ее спасения и укрепления.
Здесь уже недостаточно просто сравнивать доли госсобственности в экономике, допустим, Франции и России и ставить в пример Францию. Нужно также иметь в виду, что родовой чертой национализации капиталистического типа является то, что она применяется исключительно к убыточным, находящимся на грани банкротства предприятиям и отраслям. Долги капиталистов-банкротов просто перекладываются на плечи всего народа – это не более чем способ национализации убытков и приватизации прибылей. Кроме того, капиталистическая национализация является одним из традиционных способов раздела и передела собственности, не имеющего никакого отношения к интересам трудящегося большинства народа. Это превосходно иллюстрируется современными российскими реалиями. Призрак национализации, несомненно, бродит сегодня по России. Это обстоятельство трезво учитывает антикризисная программа правительства, проект которой опубликован на прошлой неделе. И вот что в нем на этот счет говорится открытым текстом.
Возрастание доли государства в собственности в ходе реализации антикризисных мер, пишут авторы программы, является вынужденным и не означает намерения ограничить роль частной собственности – «по мере стабилизации социально-экономической ситуации государство будет сокращать свою долю во владении промышленными и финансовыми активами. Будет проведена приватизация в интересах эффективного собственника». Здесь почти дословно воспроизведен недавний тезис московского мэра Лужкова о том, что государство должно отобрать у олигархов бизнес не для того, чтобы формировать госкапитализм, а чтобы выставить на рынок, когда кризис закончится. При этом, уточнил Лужков, национализацию справедливо проводить по кризисным, «обвальным», а не рыночным ценам, а последующую приватизацию провести уже по реальным рыночным ценам в пользу «реальных эффективных собственников». Однако в расчетах «купить на грош пятаков» мэр ошибается. Конечно, акции компаний-банкротов дешевеют, но их долги от этого дешевле не становятся.
Национализируя то или иное предприятие, государство превращает его долги в свои собственные. А только зарубежных долгов наши олигархи накопили свыше 500 млрд долларов. При этом никакой личной ответственности они за них не несут, поскольку их личное имущество отделено от корпоративного. Поэтому многие олигархи ждут национализации как манны небесной. Тот же Дерипаска – крупнейший на сегодня должник (15 – 30 миллиардов, по разным оценкам) – еще два года назад заявил, что готов отдать свой бизнес государству по первому же требованию. Нет уж, мил-человек, ты сначала расплатись своими банковскими счетами, яхтами, дворцами и футбольными клубами, а потом мы посмотрим – так по идее должно сказать государство… Впрочем, государство пока не очень-то требует расплаты даже корпоративными активами. Точнее говоря, оно раздвоилось, растроилось и даже расчетверилось в своих требованиях. Так, в лице президента Медведева оно защищает Дерипаску от притязаний кредиторов. Недопустима ситуация, сказал Медведев, когда та или иная организация, пусть даже имеющая правомерный набор требований, больших или не очень больших, способна остановить работу крупного холдинга.
Пора прекращать корпоративный эгоизм, а к тем, кто не прекращает, нужно применить в силу государственного принуждения. Кредиторы Дерипаски, такие, как Альфа-банк и ОНЕКСИМ, правильно поняли указание и моментально отсрочили и реструктурировали долги принадлежащего Дерипаске «Базового элемента». В то же самое время обнаружилось, что первый вице-премьер Шувалов по-иному понимает природу корпоративного эгоизма и усматривает его признаки именно в поведении Дерипаски, не желающего вовремя платить по долгам. Правительство, заявил он, не будет акционером «Русала» в обмен на списание долгов. Оно также не будет препятствовать тому, чтобы иностранные кредиторы получили акции компании в обмен на долги. Последнее – настоящая сенсация. Ведь прошлой осенью премьер-министр Путин твердо пообещал, что государство сделает все, чтобы не допустить перехода к иностранцам акций российских компаний. На рефинансирование корпоративного внешнего долга было отпущено 50 млрд долларов из золотовалютных резервов страны. Однако в начале февраля правительство объявило о сворачивании этой программы.
Возможно, дело в том, что финансовые резервы уже подошли к концу, а возможно, причина в чем-то другом. Во всяком случае, вице-премьер и министр финансов Кудрин заявил одновременно с Шуваловым, что правительство не будет спасать все системообразующие предприятия, и некоторые из них могут обанкротиться. Итак, на протяжении одной недели обрисовались четыре точки зрения на то, какой должна быть государственная антикризисная стратегия: – национализировать безнадежных должников, расплатиться по их долгам из кармана налогоплательщиков, а затем выставить на продажу; – не трогать должников, предоставить им отсрочку по платежам, помочь реструктуризировать долги перед иностранцами, а дальше подождать, пока кризис «сам собой» не прекратится; – не помогать компаниям-должникам и не делать им никаких поблажек, но вынудить их расплатиться с кредиторами, в том числе и иностранными, своими акциями; – жестко банкротить должников, пустить их активы с молотка, а там уж государство подскажет, какой очередной «Байкалфинансгруп» их приобретет. Нетрудно заметить, что все эти стратегии слабо ориентированы на решение проблем реального производства, а вращаются преимущественно вокруг вопросов собственности. Одни варианты предполагают спасение нынешних олигархов, другие – выражают интересы новых претендентов на лакомые куски. Роднит же их то, что собственность в любом случае остается капиталистической – орудием эксплуатации трудящихся.
В этих рамках – все что угодно, хоть санация, хоть реструктуризация, хоть национализация – как средство предотвращения социального взрыва. А все, что в эти рамки не умещается, вообще не подлежит рассмотрению. Поэтому прежде чем говорить о национализации как действительном, а не иллюзорном средстве вывода страны из кризиса и вообще из капиталистического болота, необходимо национализировать само государство, то есть решить политическую задачу: отстранить от власти правящий бюрократическо-олигархический класс, вернуть власть трудовому народу. А это и есть своего рода «социальный взрыв».
