- Гагарин!
Гагарин оторвался от станка. Мастер стоял на железной лестнице, ведущей в цех из "аквариума" – стеклянно-железной будки, из которой просматривался весь цех.
- Топай сюда! – крикнул мастер.
Гагарин пожал плечами, выключил станок. Пошел к аквариуму. Ребята из бригады внимательно смотрели ему в след.
- Юрец, если там что… - начал кто-то, но он лишь махнул рукой: "Разберусь".
В "аквариуме", кроме мастера был новый управляющий. Молодой - всего на несколько лет старше Гагарина, да ранний. За пятно на плешивой голове его звали Меченым. Новый управляющий часто появлялся с немцами – хозяевами завода. Он бойко говорил по-немецки, вообще холуйствовал перед заводчиками, поэтому его называли еще Немецким Лакеем. По-русски он тоже говорил очень много и бойко – хотя с южно-русским произношением, откуда-то из Ставрополья был родом, - и всегда о том, что нужно работать лучше и больше, лучше и больше. Чтобы хозяева были довольны. Потому что хозяева дают рабочим работу, и те должны быть им за это благодарны. И в таком же духе.
- Здравствуй, Гагарин, - сказал Немец. Протянул руку.
Гагарин демонстративно сложил руки за спиной.
- Мне работать надо. График жесткий.
Управляющий, сделав вид, что не заметил игнорирования руки, подвинул стул.
- Ты садись, садись, в ногах правды нет.
- Постою, - сказал Гагарин.
Мастер вмешался:
- Ну чего ты, Гагарин, колючий как ежик? Поговорить с тобой хотят по-нормальному.
- Ну так говорите. Время идет, а мне еще узел обрабатывать – до конца дня успеть бы.
Управляющий сел на стул, сложил руки на животе.
- Слушай, Гагарин, у нас к тебе предложение. Нужно заканчивать бузу твою. Ведь и себе делаешь хуже и работягам. Права качаешь, профсоюз этот дурацкий. Бастовать собрались. Ну – тебе что, денег мало? Так мы тебе прибавим. Мы тебе хорошо прибавим. Отдельным конвертиком. Прямо домой. Чтобы посторонние не знали. Работник ты хороший, претензий к тебе нет – немцы таких ценят.
Управляющий встал, начал ходить вокруг стула:
- Ведь можешь и мастером стать, и на учебу можем отправить, хотя бы и в Германию, инженером станешь. У тебя же семья, да? Две дочки? Станешь инженером, жить начнешь как человек – дом построишь, машину хорошую купишь, в отпуск детишек на юга, курорты османские возить будешь. А так… Ведь вышибут тебя, Гагарин, с работы, с волчьим билетом, никуда не устроишься. Жалеть будешь. Немцы по-божески к вам, рабочим, относятся, а вот у англичан – на "Йорк-подшипник" – там знаешь какие штрафы – ползарплаты уходит. Немцы – они культурные и справедливые.
- Конечно, - сказал Гагарин. – Как людоеды. Культурно так из рабочего человека все соки выжимают. Ладно, бодягу эту я слышал уже не раз. Не купите. Не продаюсь. Профсоюз решил – если наш колдоговор не подписываете – мы начинаем стачку. А меня покупать бесполезно, я не продажный.
Он махнул рукой:
- И вообще я работать пошел.
Уже в спину управляющий зло каркнул:
- Смотри, Гагарин, как бы тобой охранное отделение не занялось!
По дороге домой старенький "руссобалт" - вот ведь ведро с гайками! - два раза заглох на перекрестках. Тоже плохо – в выходные хотел с дочками съездить к деду, а не пришлось бы с машиной ковыряться. Дед не очень хорошо себя чувствовал – 10 лет в лагерях трудового и православного перевоспитания для уцелевших после гражданской красных даром не дались.
Жена, как у них было принято, поцеловала на пороге, дочки прыгали вокруг:
- Папка пришел!
Ужин уже был на столе, переодевшись, помыв руки, сел за стол.
По телевизору – черно-белому немецкому "кайзершпигелю", на цветной пока не получалось, да и получится ли теперь? - как всегда в это время шли новости.
Сначала тезоименитство царя Кирилла Второго, долгий и нудный репортаж из храма Христа Спасителя – потом главная заграничная новость – северо-американцы запустили человека в космос. Тут же толстощекий обозреватель начал объяснять, что начинается спор о приоритете между Германской империей и САСШ – имперский рейхсфлигеркосмонавт барон фон Брудберг на своем "Штурмфогеле" поднялся в космос неделю назад со стартовой плошадки в Танганьика, немецкой колонии в Восточной Африке, но пробыл в космосе в два раза меньше.
- Но можно ли считать полет барона фон Брудберга или сегодняшний Алана Шепарда полетом в космос? Вот что думает об этом президент Императорской Академии Наук Его Высочество великий князь Николай Алексеевич…
В телевизоре возникло лицо князя – бородка, пенсне, двубортный мундир с золотым шитьем на воротнике :
- Ну, вообще-то формально говоря и фон Брудберг и Шепард сделали только суборбитальный полет. И "Штурмфогель" и "Меркурий" нырнули в космос за край атмосферы на минуту-другую – и тут же вернулись на Землю…
- Ага, - сказал хмуро Гагарин, не отрывая взгляда от телевизора. – А мы и этого не можем. Техника вся сплошь иностранная, наука в развале, все ученые уезжают из России, зато храмы да монастыри все строят и строят.
- Пап, а там в космосе ангелы летают? А боженьку там встретить можно? – спросила старшая.
- Нет там никаких ангелов, - оторвался от телевизора Гагарин. – Там пустота. Вакуум – если по научному. Зато дальше - планеты и звезды.
Он выписывал брошюрки "Общества по распространению знаний среди простонародья" – пока общество не закрыли в прошлом году по обвинению в атеизме и скрытой подрывной марксистской пропаганде.
- А батюшка на Законе Божьем сказал, что летать в космос великий грех.
- Это еще почему?
- Ну, - сказала неуверенно дочь. – Гордыня человеческая.
Гагарин тяжело вздохнул.
- Врет ваш батюшка. Наука и космос – это важнее пустых молитв и сказок.
- Юра, - вмешалась жена, - Не надо. Им ведь жить с этим.
Спор был старый. Гагарин пожал плечами.
- Ладно, девчухи, поговорим еще об этом.
В новостях еще рассказали о столкновениях в Баку, об очередной перестрелке на российско-украинской границе, о новой фильме режиссера графа Михалкова.
Перед сном, ложась спать, он сказал жене:
- Бастовать будем. Уже решено. И "Рейно" поддержит, и бывший казенный завод братьев Барышниковых. Может и "англичане" с "Йорка" подтянутся.
Жена вздохнула, даже слезу незаметно вытерла:
- Юра, ведь плохо кончится все это. А у тебя семья, девочки…
- Мы не быдло. Понимаешь, мы не быдло, - раздельно повторил Гагарин и лег в постель.
А приснился ему все тот же сон – который он видел аккурат с 12 апреля этого года – как он в скафандре вроде водолазного, лежит в огромной ракете, которая белой стрелой врезается в небо – и как потом он летит над Землей, над таким удивительно маленьким голубым шариком. А на скафандре написаны четыре буквы, значения которых он никак не мог понять: СССР.
