Чили: «Операция Коломбо»

«Мы, чилийцы, оставили позади социалистическую безынициативность. Наш путь – это путь независимости, материального благоденствия и духовного прогресса, путь поощрения старания и творчества. Собственность и инициатива – вот формула развития нашей страны». Аугусто Пиночет

На днях в другой части планеты произошло событие, которое уже названо вехой в истории современной журналистики. Коллегия журналистов Чили публично попросила прощения у своей страны за деятельность СМИ в период диктатуры Аугусто Пиночета. Кроме того, члены национального журналистского объединения принесли извинения родственникам замученных людей и осудили своих коллег, помогавших покрывать преступления военного режима. Перед народом страны были названы имена десяти журналистов, сотрудничавших в ведущих газетах Чили – «Эль Меркурио», «Ла Терсера», «Лас Ультимас Нотисиас», «Ла Сегунда», или же редактировавших эти издания. Они не просто поддерживали кровавые акции Пиночета, но и становились их добровольными соучастниками.
 
Самым позорным эпизодом в истории чилийской прессы стала «Операция Коломбо» – мистификация, призванная скрыть причины исчезновения 119 активистов Левого Революционного Движения. Отдавшиеся спецслужбам журналисты выдумали несуществующие бразильские и аргентинские журналы, и, сославшись на них, сообщили, что противники Пиночета якобы сами уничтожили друг друга в подполье, в ходе междоусобной борьбы. Причем сфабрикованная версия вышла в печать под особо циничным заголовком: «Уничтожены, как крысы».

Благодаря этим усилиям «патриотической» прессы пиночетовский суд получил возможность формально отвергнуть жалобы родственников 119 человек, бесследно пропавших из концентрационных лагерей. На самом деле, они были доставлены в пыточный центр «Вилла Гримальди», – с ведома Пиночета, и по приказу ныне арестованного генерала Бенавидеса, министра обороны и внутренних дел в чилийской военной хунте. И умерщвлены после истязаний, описание которых никогда не сможет появиться на страницах тиражных газет. Достаточно вспомнить о полицейских собаках, специально приученных насиловать заключенных там женщин – сегодня в Чили готовят специальный монумент для узниц концлагерей.

Левокатолическую журналистку Кармен Морадор, не состоявшую в политических группах и писавшую на темы христианской нравственности и морали, многократно насиловали, пытали на дыбе, с помощью зажженных сигарет и электрошока, заставляли пить мочу и переломали ей ноги, а также пальцы правой руки – чтобы она не могла больше писать. Выкупленная родственниками за огромную взятку, сошедшая с ума и зараженная сифилисом девушка умерла после операций по удалению матки и двух пальцев.

Не самая удобоваримая информация для некоторых необразованных украинских журналистов, вслух тоскующих о «твердом порядке» и «сильной руке» пиночетовского пошиба.

При этом, единственным офицером, пытавшим узников «Виллы Гримальди» не надевая на лицо маску, был любимец диктатора, капитан Мигель Краснов-Марченко – внучатый племянник белогвардейско-гитлеровского генерала Краснова. Ныне он осужден на десятилетний срок за преступления против человечности. В частности, – за убийство профсоюзного лидера Тукапеля Хименеса, переступившего дорогу «чикагским мальчикам», с их ставкой на интенсивную эксплуатацию беззащитной рабочей силы, которую во всю приветствовала либеральная пресса. Сегодня за судьбу Краснова-младшего лично хлопочет «казацкий» депутат Государственной Думы России, «единоросс» Виктор Водолацкий.

После пыток, согласно недавно полученным свидетельствам механиков вертолетов, тела людей сбрасывались в океан, привязанные к тяжелым рельсам. Впрочем, это стало известным еще в 1976 году, после исчезновения десяти членов руководства Компартии Чили, когда волны выбросили на берег тело молодой коммунистки Марты Угарте.  Двенадцать авиамехаников показали, что они сделали тогда сорок вылетов, во время которых на борт вертолетов грузилось от восьми до пятнадцати мешков – по их собственным оценкам так было «похоронено» от 400 до 500 человек.

В числе пропавших без вести жертв было множество работников чилийских СМИ. Путч символично начался с захвата телевидения и бомбардировки радиостанций «Порталес» и «Корпорасьон». А на знаменитой радиостанции «Магальянес», передавшей в эфир последнее обращение президента Сальвадора Альенде, были уничтожены все журналисты, включая технический персонал – всего численностью до 70 человек. Только за первые три дня переворота в Чили, по разным данным, погибло около 222 сотрудников прессы, телевидения и радио – включая и иностранцев. Всего же за время диктатуры погибли 2820 работников СМИ, треть журналистов страны подверглась преследованиям и арестам, а 40% процентов всех журналистов, работавших в Чили до путча, эмигрировали – нередко, нелегальным путем, через заминированные хунтой горы. Убивали не только левых и антифашистски настроенных публицистов. Антикоммунистический тележурналист Роберто Гальо был застрелен за попытку защитить беременную женщину от избивавших ее солдат. А сотрудницу женских журналов Камелию Солер убили, когда она доказывала, что французская книга «Кубизм», изъятая из ее библиотеки, не имеет отношения к революционной Кубе, и ее не следует сжигать на костре.

Одновременно в стране казнили свободу слова:

«Приказом № 15, переданным по радио, военная хунта закрыла все печатные издания, кроме крайне правых. Тем же приказом было объявлено о введении военной цензуры в СМИ. Еще раньше – приказом № 12 – хунта предупредила сотрудников лояльных военным радиостанций, что «распространение любых известий, не одобренных хунтой», запрещается. В случае нарушения запрета помещения радиостанций будут заняты вооруженными силами, а журналисты арестованы и предстанут перед судом военного трибунала», – пишет бывший политзаключенный, российский социолог Александр Тарасов, подробно исследовавший пиночетовские репрессии против СМИ.

Обескровленная и деградировавшая журналистика превратилась в послушное орудие диктатуры. Например, покрывая кровавую расправу над оппозиционерами на Ринконаде-де-Майпу, в пригороде Сантьяго, газеты описывали убийство не согласных с режимом чилийцев как «столкновение между террористами и силами безопасности». И зачастую, они писали подобное не из страха, а от души – как издания крупнейшего газетного концерна «Меркурио – Зиг-Заг», чей директор Рене Сильва Эспехо носил характерную кличку «Старый нацист». Подобные люди проводили беспощадную информационную войну против своих убитых фашистами коллег.

Конечно, извинения журналистов стали возможными в совсем другом Чили, где пост президента занимает социалистка Мишель Бачелет, которая еще девочкой была узницей «Виллы Гримальди» – вместе со своей матерью и погибшим там от пыток отцом. В новом Чили, где шеф спецслужбы ДИНА Контрерас получил два пожизненных заключения, а рядовые исполнители также начинают попадать за решетку – к примеру, были осуждены 24 карабинера, виновные в похищении, пытках и убийстве тридцати крестьян на юге страны. Где найдены организаторы убийства певца и поэта Виктора Хара – в честь него назван теперь стадион в Сантьяго, некогда служивший концлагерем, в котором расстреляли изуродованного пытками барда. Газеты написали об этом одной, позорной и лживой строчкой: «Известный фольклорист погиб в перестрелке с военным патрулем».

А нам остается надеяться, что украинским СМИ никогда не придется просить прощения за соучастие в преступлениях власти, о которых в последний раз спел на стадионе Виктор Хара:

Здесь нас пять тысяч,
На этом маленьком клочке города.
А сколько нас всего,
В городах и во всей стране?
Только здесь — десять тысяч рук,
Сеющих и запускающих заводы.
А сколько нас всего,
Обреченных на голод, холод, страх, боль,
Отчаяние, кошмар и безумие?
Шестеро наших потерялись
В звездном пространстве.
Один убит, другого избили.
И я себе никогда не представлял,
Что можно так избивать человека
Четверо других сами хотели избавиться от всех страхов
Один выбросился в пустоту.
Другой разбивал себе голову о стену.
И у каждого из них был застывший взгляд смерти.
Какой ужас внушает облик фашизма!
Они осуществляют свои планы с точностью машин,
Не останавливаясь ни перед чем.
Кровь это их медали,
Убийство — их героический подвиг.
Господь, это мир,
сотворенный тобой?
На это ушли твои семь дней вдохновения и работы?
В этих четырех стенах есть лишь это число, которое никогда не растет
В котором медленно растет лишь мечта о смерти
Но вдруг что-то меня осеняет
И я вижу эти застывшие волны,
Вижу пульс машин.
И лица военных со слащавой улыбкой матроны,
Нас десять тысяч рук, лишенных счастья трудиться.
А сколько нас во всей стране?
И наш кулак тоже еще ударит.
Песня, как трудно ты мне даешься
Когда приходится петь кошмар.
Кошмар, в котором живу,
Кошмар, в котором умираю.