У нас не очень часто показывают фильмы Майкла Мура - потрясающего американского режиссера-документалиста. Что ни говори, а все-таки не все так плохо в Америке, если там выходят такие фильмы как "Фаренгейт 9/11". И у нас такого очень не хватает. Например, мне было бы очень интересно посмотреть на режиссера, который подошел бы к депутату Госдумы или министру и спросил: "Господин чиновник! Вы были одним из инициаторов начала боевых действий в Чечне. А вы своего сына отправите туда?" К сожалению, такое невозможно. И даже если бы стало возможно, то фильм точно не вышел бы в широкий прокат, да и режиссеру не сладко бы пришлось.
О новом фильме Мура об американском здравоохранении любопытный текст:
Не так давно у меня случайно возник разговор со знакомым студентом-медиком об уровне развития медицины в разных странах. Он восторженно отзывался о Соединенных Штатах – какие сложные операции могут делать американские врачи, какие передовые технологии и современное оборудование используют, какими мощными шагами идет вперед медицинская наука. Но ведь дело в том, что сверхсовременные методы лечения доступны единицам американских граждан: то есть я ни в коем случае не сомневаюсь, что навались какая медицинская напасть на утомленных сколачиванием миллиардов Уоррена Баффета или Билла Гейтса, лучшие американские врачи восстановят их подорванное непосильным трудом здоровье по высшему разряду. Однако нельзя оценивать уровень медицинского обслуживания в стране, не учитывая, доступно ли оно всем без исключения гражданам, вне зависимости от их экономического положения. Будущий врач, конечно, согласился, что и это нужно принимать во внимание, хотя, мне показалось, нашел высказанное мной соображение оригинальным: его ведь интересовала исключительно техническая, узкопрофессиональная сторона вопроса, а о социальной он, вероятно, просто не задумался.
А вспомнила я об этом разговоре во время просмотра последнего фильма известного американского режиссера Майкла Мура (того самого, что среди прочего снял «Боулинг для Колумбины» и «Фаренгейт 9/11»), пожалев, что не смогла привлечь его в качестве достоверного свидетельства реального состояния системы здравоохранения в США.
«Sicko» Майкла Мура (от слова sick – больной) в русском варианте вышел под метким названием «Здравозахоронение». Впрочем, в России с этим фильмом вообще все очень не просто: он вроде бы есть, но вместе с тем его нет. То есть краткая информация о «Sicko» содержится на массе сайтов о кино, терпеливый искатель даже найдет в Интернете пару рецензий. Более того, выяснит, что премьера вроде бы состоялась в московском кинотеатре «35 мм». Когда же читатель рецензий захочет составить о фильме свое собственное мнение, его ждет разочарование: в киноафишах фильма нет. Рекламные щиты и телепрограммы забиты антисоветчиной и голливудским ширпотребом, а оскароносному (между прочим!) Майклу Муру в них места не нашлось. Но поди скажи, что прогрессивное американское искусство у нас зажимают! Показали же фильм в одном-единственном кинотеатре в Москве – это, видимо, и есть самая настоящая свобода смотреть какие угодно картины.
Не нашла я русской версии и на DVD. В большинстве случаев приходилось долго объяснять продавцам, что это за странные слова: «Сико», «Майкл Мур», «тот, что «Фаренгейт 9/11» снял»... Видимо, те, кто определяет, что нам следует показывать, а что нет, решили, что Мур и затронутые им темы широкую аудиторию в России интересовать не должны.
Первые кадры показывают человека, который простыми нитками сам себе зашивает рану на колене. У этого человека нет страховки, объясняет режиссер. А вот другой американец – отрезавший себе станком два пальца. У него тоже нет страховки, а медицинские услуги по пришиванию одного пальца были оценены в 12 тысяч долларов, другого – в 60 тысяч. Бедолага выбрал палец подешевле. Еще одна человеческая судьба – старик, вынужденный подтирать полы в супермаркете и бороться с горами мусора, потому что эта неблагодарная работа на старости лет – единственный для него способ получения необходимых лекарств. «Наверное, так будет до конца жизни», – грустно усмехается старик.
Рассказов о тех, кто по тем или иным причинам не получил необходимой врачебной помощи, в фильме множество. Простой пересказ этих историй, действительно страшных в первую очередь каким-то невероятным пренебрежением к достоинству человека, чем, кстати, в принципе характеризуется капитализм, уже является убедительнейшим аргументом против системы платной медицины, страховой медицины.
Судьбы этих людей наводят еще и на мысль об иллюзорности, казалось бы, прочного благосостояния среднего американца. С одной стороны, приятные для глаза домики с зелеными лужайками, обязательный собственный автомобиль (а то и не один) – словом, все то, к чему апеллируют наши доморощенные поклонники Америки. А на деле вся эта материальная мишура ни в коей мере не свидетельствует о подлинной защищенности американцев, ведь за оплату заоблачных счетов медицинских учреждений придется пожертвовать домиком, а машины только на то и сгодятся, чтобы перевезти оставшийся нехитрый скарб в комнатенку в доме у дочери, где теперь вынуждены ютиться несчастные Ларри и Диана Смит. Может создаться впечатление, что все подобные бедствия обрушиваются на бедных американцев, но нет: Диана, например, в течение многих лет работала редактором одной из газет (да и страховка, к слову, у них с мужем была). Но однажды у Ларри случился инфаркт, потом еще один, а затем у самой Дианы обнаружили рак. «Если бы 10 лет назад мне кто-то сказал, что со мной произойдет что-то подобное, я бы ни за что не поверила», – едва сдерживая слезы, говорит она.
Тех, у кого нет страховки, свидетельствует Майкл Мур, тех, кто каждый день молится о том, чтобы не заболеть, в США насчитывается 50 миллионов человек. Впрочем, и наличие страховки – привилегия счастливчиков – вовсе не является гарантией того, что человеку при необходимости будет оказана медицинская помощь.
Объясняется все очень просто: цель страховой компании – получение прибыли, а вовсе не сохранение человеческой жизни (чистые законы рынка). Вот почему она не заинтересована оплачивать своим клиентам чрезвычайно дорогостоящие в Америке медицинские услуги. В итоге страховыми компаниями выработана изощренная система отказов как в оформлении полноценной страховки (это связано с общим состоянием здоровья человека, с тем, есть ли у него хронические заболевания; ведь слабый вечно будет болеть, только успевай его лечить, – с такого клиента навара не получишь), так и в возмещении затрат на лечение. В ход идут и формальные бюрократические уловки, и экспертное заключение медиков, работающих на страховую компанию, о том, что назначенное врачом лечение (включая жизненно важные операции) не является необходимым. Оплаченный счет клиента – это убытки страховой компании, следовательно, хорошим экспертом компании считается тот медицинский специалист, который сохранил страховщику как можно больше денег – проще говоря, обосновал как можно больше отказов. Руководство страховой компании-работодателя при этом цинично заявляет своим медицинским экспертам: вы не отказываете человеку в лечении, вы просто не оплачиваете счет. Как в этом обществе чудовищно вывернута наизнанку сама сущность благородной профессии врача, состоящая в спасении людей, а не в использовании профессиональных знаний для иезуитских формулировок отказов! Культ наживы несовместим с нравственностью, рынок не признает ценностей морального порядка – смотрите, насколько это очевидно на примере капиталистического подхода к здравоохранению.
Причем, как подчеркивает Майкл Мур, сложившаяся система не является чем-то действующим отдельно от высших органов власти в государстве. Наверху она закреплена мощнейшим лобби страховых компаний в конгрессе. И у законодателей тут также свой шкурный интерес – Мур обнародует конкретные денежные суммы, требуемые к уплате конкретным должностным лицам для того, чтобы принимаемые на государственном уровне решения соответствовали интересам страховщиков. Самый большой куш, заявляет Мур, предназначен самому большому начальнику – президенту США Джорджу Бушу. Показательно, что ряд госчиновников по завершении карьеры в органах государственной власти входят в щедро оплачиваемый высший менеджмент крупнейших страховых компаний.
Действующая система страховой медицины появилась в США при президенте Никсоне, рассказывает Мур. В своем фильме он приводит запись разговора Никсона с чиновником, рассказывающим президенту о достоинствах новой системы здравоохранения – как раз той, от которой и сегодня страдают американские граждане. Разговор должностных лиц, определяющих судьбы нации, предельно откровенен: страховая медицина будет выгодным коммерческим предприятием, приносящим хорошую прибыль, а не оказывающим помощь. Разумеется, американцам президент разрекламировал эту затею как прогрессивную заботу о народе.
Незыблемость системы поддерживается всей мощью буржуазной пропагандистской машины. В ответ на любое даже словесное покушение на баснословные прибыли страховых компаний, на любые разговоры о необходимости всеобщего здравоохранения для американцев солидные джентльмены в костюмах с экранов телевизоров пускают в ход – вы только представьте себе! – страшилку социализма, пугало «красного кошмара». Благодаря режиссеру, дающему слово в своем фильме и врагам социального здравоохранения, можно узнать, что, на взгляд некоторых сытых мистеров, всеобщая медицина – это стандартизация! Это вмешательство государства! Это зависимость от бюрократов! Все будет решать система, а не сама семья! Ну и самое главное: это несвобода! Какие знакомые рыночные заклинания, не правда ли?!
С той же целью – выбить из головы американцев идею о необходимости бесплатного всеобщего здравоохранения, напугав социализмом – в свое время была создана аудиоагитка в исполнении «известного актера Рональда Рейгана»: «Врачи теряют свободу... Врач решает, что он хочет работать в одном городе, а правительство ему говорит, что он не может оставаться в этом городе, потому что там уже есть достаточное количество врачей, и что он должен отправляться куда-либо еще. Однажды будет создан прецедент, когда правительство может определять место и методы работы, а за ним появятся другие федеральные программы, которые вторгнутся во все сферы свободы в стране. До тех пор, пока однажды мы не осознаем, что у нас социализм».
Вообще-то распределять специалистов так, чтобы помощь стала доступной людям, вне зависимости от того, где они живут – это разумно. Кстати, в идеальной модели рынка чистой конкуренции врач также решит этот вопрос – при прочих равных условиях он постарается предлагать свои услуги там, где на них существует наибольший спрос и наименьшее предложение, то есть где существует минимальная конкуренция. Его действия при капитализме всегда будут определяться условиями, заданными рынком. Зависимость от прихотей рынка – какая же это свобода?!
Антисоветская пропаганда любит повторять, что в СССР при «тоталитаризме» в принципе неважно, в какой стране человек ничего не значит, интересы государства, интересы системы ставятся выше интересов индивида. В то время как на западе до небес-де вознесена ценность каждой личности. Не будем сейчас даже отвлекаться на то, что Родина, ее безопасность, независимость и благополучие должны быть для человека важнее собственных шкурных интересов и удобств, это нормально, и, скажем, в Великую Отечественную войну для большинства наших граждан не требовало дополнительных объяснений. Но именно обруганная «бездушная» и «бесчеловечная» социалистическая система обеспечивала человека в материальном смысле всем необходимым для дальнейшей реализации как личности. Американский капитализм оставляет эту якобы свободную во всех отношениях личность наедине с первобытными проблемами преодоления болезней. В «Sicko» они перед нами – маленькие американцы с разными жизненными историями, часто различным социальным статусом, но с одинаковыми слезами, одинаково беспомощные перед системой, заинтересованной лишь в прибыли, которую может с них содрать.
Вскрыв пороки системы здравоохранения родной страны, Майкл Мур использует свой излюбленный прием: отправляется инспектировать здравоохранение соседней Канады, а затем Западной Европы – и, разумеется, приходит в восторг от степени социальной защищенности граждан этих стран.
Конечно, нарисованная Муром благостная картинка хорошо зарабатывающих британских врачей и их счастливых пациентов не дает исчерпывающих объяснений происходящему. Социальная защищенность и в этом случае оказывается избирательной хотя бы потому, что распространяется лишь на граждан «цивилизованных стран». И будь Мур честен до конца, он следом за Европой отправился бы в Африку и пронзительно и искренне, как он умеет, показал бы пухнущих от голода, страдающих безо всякой медицины детей, потому что это и есть обратная сторона благополучия кучки развитых стран среди страданий и бедности остального мира.
Для нас в данном случае важно другое: рассуждения всех без исключения неамериканских собеседников Мура, убеждающих зрителей фильма в необходимости всеобщего здравоохранения, по своей сути несовместимы с рыночной философией. В свою очередь, Мур в беседе с этими людьми в качестве контраргументов берущий на вооружение набор классических идеологических штампов своей страны, выглядит дремучим ископаемым пещерного либерализма.
Так, режиссер разговаривает с канадцем, который однажды тоже напоролся на многотысячный счет за медицинскую помощь в США. «Почему другие канадцы, у которых нет ваших проблем со здоровьем, почему налоги, которые они платят, должны тратиться на решение ваших проблем?» – задает провокационный вопрос Майкл Мур. «Потому что когда понадобится, мы сделаем то же самое, чтобы помочь им», – отвечает Ларри. «А если каждый будет оплачивать только свое лечение и не оплачивать ничье другое, лишь заботиться о самом себе?» – не сдается Мур. «Но ведь у многих людей не окажется на это средств, а кто-то должен заботиться о них», – говорит Ларри. «Вы социалист?» – заключает Мур. Вовсе нет, Ларри оказывается членом консервативной партии.
«Вы платите в соответствии с вашими возможностями, вы получаете согласно своим потребностям», – такую формулу в разговоре предлагает Майклу Муру один из английских врачей.
Убеленный сединами бывший британский парламентарий рассказывает Муру о действующей в Великобритании системе здравоохранения, введенной в 1948 году, после Второй мировой войны. Тони Бенн окутывает свой рассказ изящной идеологической завесой: по его словам, на смену ситуации, когда образование и медицина были доступны лишь привилегированным классам, пришла «демократия», давшая бедным право голоса, а затем и более доступное здравоохранение. Почтенный джентльмен не договаривает самого главного – эти права не были дарованы, бедняки их вырвали у капиталистов в ходе классовой борьбы. И, очевидно, важную роль в этой борьбе сыграл пример все того же СССР, который в том, что касается социальной защиты и подлинной заботы о человеке, был пионером на планете. Более того, наша страна с совершенной системой всеобщего бесплатного здравоохранения прошла тяжелейшую в истории войну – выстояла в ней и победила.
Совсем не вспомнить о Советском Союзе, начиная разговор о всеобщем здравоохранении, конечно, было невозможно. Призрак советского социализма в разных вариациях витает на протяжении всего фильма. И в данном случае можно лишь с сожалением констатировать, что тотальное промывание мозгов не обошло стороной и светлую голову Майкла Мура. Он, например, совершенно серьезно признается в том, что, на его взгляд, всеобщее здравоохранение по-советски – это когда женщина рожает и тут же возвращается на работы в поле.
В моей стране так, как описал Мур, было как раз до проклинаемой американскими буржуями Октябрьской революции. И когда он берется пересказывать подобного рода басни, я невольно вспоминаю очерк вернувшегося из эмиграции Куприна «Москва родная», который со смесью восторга и изумления рассказывал историю о том, как, чтобы своевременно доставить в роддом простую советскую женщину, остановили следующий без остановок поезд. Могла ли крестьянка дореволюционной России мечтать, чтобы ради нее и ее не родившегося сына останавливали поезда! – восклицал писатель.
Мур задает экс-депутату парламента любопытный вопрос: а что было бы, если лишить англичан их более справедливой по сравнению с американской медицинской системы? «Никто ведь не спрашивает сегодня, зачем женщинам избирательные права, люди не поняли бы такого вопроса, точно так же люди не приняли бы разрушения национальной системы здравоохранения. Это привело бы к революции», – заключает Тони Бенн.
Между тем есть в мире такой странный народ, который почти безмолвно проглотил уничтожение своего государства, давшего ему беспрецедентные социальные гарантии. И сегодня позволяет ликвидировать последние достижения Советской власти, голосуя за тех, кто лишает народ права на жизнь. Без по-настоящему массовых протестов, какая уж тут революция... Более того, находятся ведь в нашей стране граждане, ратующие за уничтожение остатков бесплатной медицины, ибо кто-то им внушил бредовое представление о том, что платная медицина – значит качественная.
Кстати, задумываясь о том, откуда взялись в той же Франции высокие социальные гарантии для населения, Майкл Мур очень четко указывает: французы привыкли защищать свои права. На всякое наступление на социальные завоевания они отвечают массовыми забастовками и акциями протеста – собственно, все это происходит на наших глазах и известно из выпусков новостей. Здесь правительство боится своего народа, а не народ боится правительство, звучит в фильме упрек американцам.
И все-таки социализм убеждает своим гуманизмом. Потому что, сколько бы Мур ни разъезжал по свету в поисках альтернативы капиталистическому подходу к здоровью, бесплатную медицинскую помощь группе показанных в фильме американцев оказывают не в Канаде, не во Франции и не в Англии, а в непосредственной близости от североамериканских берегов – на социалистической Кубе. Чтобы найти общество, где право быть здоровым рассматривается в качестве неотъемлемого, естественного права человека, Муру, таким образом, не стоило пересекать Атлантику.
Наши доморощенные гусанос очень любят злорадствовать насчет эмиграции кубинцев в США: «Они бегут от социализма Кастро!»
«Они бегут от капитализма Соединенных Штатов!» – остается воскликнуть, когда свежевыкрашенный белый катер с группой американских граждан, возглавляемых Майклом Муром, покидает Майами, беря курс на Кубу.
При этом сам по себе повод, которым Мур обосновывает свое путешествие на остров, отвратителен: представители властей США утверждают, что узникам тюрьмы в Гуантанамо гарантировано все необходимое медицинское обслуживание. В таком случае, рассуждает Мур, Гуантанамо – единственное место в США (уточним, на самом деле речь идет о кубинской территории, по сути, оккупированной США), где существует доступное здравоохранение, и раз там лечат обвиняемых в терроризме, то должны вылечить и тех, чье здоровье было подорвано в результате ликвидации последствий террористических атак 11 сентября. Заявлять о достойном медицинском обслуживании в Гуантанамо, когда весь мир говорит о том, что в отношении заключенных там применяются пытки, – верх цинизма.
Разумеется, зловещая американская тюрьма в Гуантанамо остается безучастной к призывам Мура вылечить героев 11 сентября. Вместо этого попавшие на остров американские граждане оказываются один на один с «тоталитарной» Кубой – и социализм приходит им на помощь.
«Во всем мире Куба известна не только как страна с одной из лучших в мире систем здравоохранения, но также как одна из самых щедрых стран, предоставляющая специалистов и медицинское оборудование странам «третьего мира», – рассказывает американцам Майкл Мур. Заметим, на российском телевидении, если и упоминают о замечательном кубинском здравоохранении, то всегда вскользь, как будто это не имеет большого значения, не создано справедливой общественной системой, а существует как бы само по себе. Самое главное, что отмечает Мур, двигателем деятельности кубинских врачей не является извлечение прибыли.
Лекарство, которое в США стоит 120 долларов, на Кубе американцам продают за 5 центов. «Кубинцы – нищие», – презрительно морщатся большинство российских журналистов, Кубу знающих в лучшем случае по пляжам Варадеро и черпающих информацию об этой стране из ангажированных СМИ США и Европы. «На Кубе зарплата 10 долларов», – это утверждение некоторым кажется лучшим доказательством бедности Кубы. И обыватель вслед за журналистом примеряет кубинские 10 долларов к капиталистическим российским реалиям и ценам. Сравним же уровень социальной защищенности вслед за Майклом Муром: итак, 5 центов при зарплате в 10 долларов, вместо 120 долларов при зарплате в 1000 долларов и потребности в одной или двух упаковках лекарства в месяц. Как говорят в этих случаях американцы, ноу комментс.
После аптеки Мур и его подопечные отправляются в госпиталь Гаваны. Группа американцев во главе с внешне типичнейшим представителем США Майклом Муром, – как и положено, толстым дядькой в яркой гавайской рубахе, шортах и кепке – удивленно озираются по сторонам. Больница и внутри, и снаружи отлично отделана, выглядит очень внушительно.
Кубинские врачи бесплатно оказывают всю необходимую медицинскую помощь гражданам США – богатейшей страны, которая в течение полувека травит остров блокадой. Более того, узнав, что на Кубе находятся спасатели, работавшие на руинах Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, местное отделение противопожарной службы встречает героев 11 сентября со всеми почестями. Кубинская часть «Sicko» – кульминация фильма и, хотел того или нет режиссер, моральный триумф острова Свободы.
Как мы помним, Фидель Кастро в свое время указал на беззащитность навязываемых миру концепций империализма в области идей и этики, призвав вести борьбу с ним именно на этом направлении. Это и есть та самая благородная «Битва идей», победа в которой – на стороне Кубы, на стороне социализма – значит и на нашей стороне. Наверное, это обстоятельство и следует считать главной ценностью «Sicko».
Ольга Гарбуз.
Источник: http://mbpolyakov.livejournal.com/90240.html |
