Познакомился и с Борисом Ельциным, и с Русланом Хасбулатовым в декабре 1988 года. О Ельцине уже не раз рассказывал, работал с ним бок о бок, это был шкурный и трусливый человек, и напомню, что в первую же нашу встречу, когда он мне позвонил и я приехал к нему в Госстрой СССР и мы обсудили его выдвижение кандидатом в народные депутаты СССР и затем мы в его комнате отдыха крепко выпили, он вдруг обратился ко мне - "Валера, а меня не убьют?", что меня тогда просто поразило. И когда в июне 1990 года убедился в его предательстве, то пытался рассказать людям, какая беда ожидает нашу страну, если он придет к власти, но народ слушать не хотел и с выпученными глазами скандировал «Ельцин! Попов!». Что касается Руслана Хасбулатова, то увидел его в первый раз на посиделках Союза кооперативов России в офисе будущего лидера Русской партии Виктора Ивановича Корчагина около метро «Спортивная». Как-то мы сразу с ним сошлись, и он со мной советовался, где ему лучше выдвигаться в народные депутаты СССР – в Москве или в Чечне. Он как экономист и политолог занимался, как и я, освободившимися странами, и уважал дэнсяопиновские реформы (впрочем, как на словах и Ельцин), так что мы находили вроде бы полное взаимопонимание. Однако удалось ему прорваться в народные депутаты не СССР, а РСФСР (от Чечни, и в 1994 году, когда бывал в его огромной "брежневской квартире" в Гранатном переулке - бывшая улица Щусева - близ Дома архитектора, она была заполнена аксакалами и прочими представителями чеченского народа). И так сложилось, что я поддержал не его, а Сергея Бабурина, когда между ними развернулась борьба за лидерство в Верховном Совете РСФСР. Это создало некоторую напряженность в наших отношениях, но общая благожелательность друг к другу оставалась и остается до сих пор. Хотя по складу он был человеком академическим, а не "полевым командиром", что вполне проявилось в дни нашего антикомпрадорского восстания в сентябре-октябре 1993 года, но по волевым качествам он всегда оставался на высоте.
И вот 20 августа 1991 года, когда нам с Жириновским не удалось увлечь толпу лозунгом «третьего пути» и устроить поджоги машин и соорудить баррикаду поперёк Нового Арбата (там, где кинотеатр «Октябрь», а напротив него – здание Верховного Совета СССР - ныне там разместился аппарат Совета Федерации РФ) и создать беспорядки и в итоге принудить ГКЧП к решительным действиям и помешать Ельцину и его сторонникам взять верх, - я решил пойти в Белый Дом, где засели Ельцин и Хасбулатов, и там попытаться что-нибудь сделать. Отмыв кровь после драки, приведя себя в порядок, пошел в эпицентр событий и вскоре оказался в помещении, где находился штаб демократов. Бардак был полный, убить Ельцина можно было элементарно, но я тогда этот акт не продумывал, надеясь на силовиков, которые ведь давали присягу стране и должны же были вмешаться.
Ельцин ходил из угла в угол, Хасбулатов восседал в кресле. Ельцин вел себя в обычной для него в острых ситуациях манере – неуверенной, растерянной. «Руслан Имранович, - сказал он, - я всё же пойду в Кремль, раз оттуда приглашают, и попробую договориться с ГКЧП». «Никуда Вы не пойдёте! - стукнул кулаком по столу Хасбулатов. – Останетесь здесь!». Как видим, Ельцин колебался, а рулил намного более волевой Хасбулатов.
И помня те часы, проведенные мной в Белом Доме рядом с Ельциным и Хасбулатовым (они воспринимали меня как давнего знакомого, выступающего за свободу и демократию) – откомментирую воспоминания Руслана Имрановича, с которыми он выступил 19 августа 2009 года на «Радио «Свобода»» - «Роль Верховного Совета России в победе над ГКЧП анализируем с бывшим спикером парламента Русланом Хасбулатовым»:
Владимир Кара-Мурза: У нас премьер представитель команды Собчака, как тогда действовала эта команда в эти дни?
Руслан Хасбулатов: Я не знаю, как Владимир Владимирович действовал, но Собчак действовал решительно. У меня я взял некоторые отрывки из своего архива. Как только я выходил от Ельцина, после принятия документа, я встретился с подъехавшим Собчаком, он меня спросил, задал вопрос: «Что мне делать Руслан Имранович?». Я ответил: «Немедленно возвращайтесь в Ленинград. Я наделяю вас полномочиями подчинить войска округу МВД и КГБ. Возьмите наш первый документ по организации борьбы с ГКЧП «Обращение к народу». Не задерживайтесь. В Москву не возвращайтесь». Он действовал решительно, очень часто созванивался со мной, консультировался. Я думаю, что его роль была в Ленинграде, до переименования Верховным советом в Санкт-Петербург, очень динамичной, энергичной, он четко выполнял команды, исходящие от Верховного совета России.
/КОММЕНТАРИЙ СКУРЛАТОВА: Подтверждаю, что Собчак вел себя решительнее и продуманнее Ельцина, и Хасбулатов, как и мы в антиельцинском Центристском блоке, видели в нём некий противовес ненадежному Ельцину. И мы за год до августа-1991 приглашали Собчака к себе в Комитет защиты мира рядом с метро «Проспект мира» и предложили ему выдвигаться вместо слабого Ельцина на пост президента РСФСР, ссылаясь на негласную поддержку руководства СССР и крупнейшей фракции Съезда народных депутатов СССР «Союз». Собчак согласился, и мы с ним распределили-согласовали между собой теневые министерские посты – в случае, если наш план удался, теневые посты конвертировались бы в реальные. Увы, Кремль нас подставил 13 января 1991 года в Вильнюсе и Риге, и наш план рухнул, и Собчак предпочел отойти в сторону/
...
Руслан Хасбулатов: ... Я хочу напомнить некоторым, которые может быть не знают, дело в том, что утром когда я прослушал в 7 часов «Лебединое озеро», когда понял, о чем речь. Мы жили по соседству в Архангельском с семьей Ельцина. Я буквально ворвался к Борису Николаевичу, он был совершенно растерян, так спокойно мне говорит: «Ну что, мы с вами проиграли. Сейчас придет Крючков, нас с вами арестует, может быть вас оставит в живых, а меня точно расстреляют». Я возмутился: «Вы что, Борис Николаевич, мы с вами два года воевали за демократию и теперь так легко хотим уступить? Что о нас история скажет? Одевайтесь, брейтесь. Звоните Назарбаеву, звоните Кравчуку, кого вы знаете из военных, давайте связываться. Будем драться, там видно будет». Так я его буквально вытащил. Потом на вторую ночь в 12 часов он хотел сбежать в американское посольство в буквальном смысле. И когда я отказался сесть в его машину, сказал: вы президент, вам надо спасать свою жизнь, езжайте в американское посольство, но у меня здесь 400 депутатов, я с ними буду до конца. Вот тогда он опять пришел в себя. То есть главным организатором победы над ГКЧП был не Ельцин, а именно российский парламент, Верховный совет. Это первое обстоятельство, что парламент действовал очень активно и мобилизовал действительно тех людей, которые пришли помогать нам. Их было, кстати, довольно много. А второй фактор, надо сказать следующее, это делает честь гэкачепистам: они не захотели взять на себя, на свою совесть кровь. Если бы было приказано тому же Грачеву, тому же Лебедю, Лебедь прямо говорил: если бы было приказано взять, я бы вас опрокинул, в течение пяти минут разгромлю. Но приказа не было. Они не захотели, они увидели, что мы решительно настроены, мы не сдадимся ни за что, а применить силу они все-таки не решились, у них хватило совести. В 93 году Ельцину, ельцинистам совести не хватило. Вот эти два обстоятельства были решающими в победе демократических сил, в победе парламентарной демократии в августе 91 года.
...
Слушатель: Добрый день. Я хочу поблагодарить вас за адекватное ведение программы. А теперь: я был один из тех идиотов, по другому сказать не могу, кто был у Верховного совета СССР в ночь на 21 августа 91 года. И когда мой приятель звонит, говорит: привет дуралей - это самое мягкое определение меня и его, то, что мы сделали. Мне безумно жаль то, что ГКЧП не применило силу, не разогнав в том числе и меня. Мне безумно жаль, что ГКЧП не отдал приказ Карпухину об аресте Ельцина, а такой приказ должен был быть отдан, Карпухин об этом сам говорит. Вопрос у меня к Руслану Имрановичу такой: скажите, пожалуйста, было ли то, что говорит Павел Вощанов, что когда мы, идиоты, мерзли под открытым небом и кричали «Россия» вместо того, чтобы кричать «СССР», наша номенклатура внизу на первом этаже, по-моему, даже в подвале принимала возлияние и закусывала всякими деликатесами?
Руслан Хасбулатов: Вы знаете, может быть Вощанов как публицист здесь краски делает густыми. Тот период, о котором я упоминал, когда Ельцин отказался сбежать под моим влиянием в американское посольство, он не вернулся в свой кабинет, а спустился в подвал. Там были многие другие помощники и большое количество людей. Как мне кажется, часть того, о чем вы говорите и о чем говорил Вощанов, имело место быть. Но я был на своем месте, мне приходилось поддерживать связь с нашими регионами, мне приходилось поддерживать связь с союзными республиками, с заграницей, академик Арбатов был, например, в Финляндии, потом в Париж по моей рекомендации выехал, давал интервью многочисленные. Вообще я не помню, что в течение трех ночей я спал.
