А что никто не может возвысить голос против коммунистов по существу - это показывает, что или коммунисты правы или нет совести народной.
(Михаил Пришвин, писатель-классик, помещик, антикоммунист)
С этого момента я разлюбил нашу нищую Русь.
Милостивые государи!
С того дня я еще больше влюбился в коммунистическое строительство. Пусть я не близок коммунистам как романтик в моих поэмах, - я близок им умом и надеюсь, что буду, может быть, близок и в своем творчестве.
...Обиженным на жестокость русской революции культурникам не мешало бы взглянуть на историю страны, которая так высоко взметнула знамя индустриальной культуры. (Соединенным Штатам - Н. М.)
(Сергей Есенин, поэт-классик)
В самой большой стране на земном шаре социализм победил и доказал свою жизненную силу ... в истории человечества отныне и навсегда есть только один путь к прогрессу.
(Генрих Манн, писатель, автор романов "Верноподданный", "В маленьком городе")
Напрасно кровавою пеленою
Страну нашу мните покрыть -
И встанут народы живой стеною
И скажут: "Тому не быть!"
Уже полмиллиарда новых друзей
Прислали нам свой привет,
И в старой Европе все больше людей,
Которым с каждой минутой ясней,
Откуда приходит свет.
...
Осуществленною мечтою
И счастьем полон каждый час,
И вы постыдной клеветою
Не смеете тревожить нас.
(Анна Ахматова, поэтесса, основатель движения акмеистов)
После коммунистов я больше всего ненавижу антикоммунистов.
(Сергей Довлатов, писатель, диссидент, эмигрант)
Дело в том, что многие интеллигенты, даже те, которые считают исторической необходимостью смену капиталистической системы социалистической, боятся трудностей переходного периода. Они вполне искренне желают мировой победы социализма, но их тревожит вопрос о собственной будущности в период великого социалистического переворота. Сердце их отвергает то, что утверждает их разум.
(Леон Фейхтвангер, писатель)
В наших умах судьбу культуры мы связываем с СССР. Мы будем его защищать.
(Андре Жид, писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе)
…Ты понимаешь, я всегда чувствовал, что буду вступать в партию в обстановке жестокой борьбы. Но действительность превзошла все мои предчувствия. Я вступил в партию в тот момент, когда все соединение находится в окружении, то есть накануне решающего и смертельного боя для меня и моих товарищей. На душе у меня удивительно спокойно и хорошо. В боевой обстановке я и вообще спокоен, а теперь к этой всегдашней уравновешенности прибавилось еще новое чувство. Гордость. Сознание того, что я прожил свою жизнь не даром, и если придется умереть, то не даром умру.
(Юрий Крымов, писатель, автор книг «Танкер «Дербент»», «Инженер», погиб на фронте в сентябре 1941 года)
Когда из этой гнетущей атмосферы изолгавшейся демократии и лицемерной гуманности попадаешь в чистый воздух Советского Союза, дышать становится легко. Здесь не прячутся за мистически-пышными фразами, здесь господствует разумная этика, действительно "more geometrico constructa" (построенная по правилам геометрии - Н. М.), и только этим этическим разумом определяется план, по которому строится Союз. Таким образом, и метод, по которому они там строят, и материал, который они для этой стройки употребляют, абсолютно новы. Но время экспериментирования осталось у них уже позади. Еще кругом рассыпан мусор и грязные балки, но над ними уже отчетливо и ясно высятся контуры могучего здания. Это настоящая вавилонская башня, но башня, приближающая не людей к небу, а небо к людям. И счастье благоприятствует их работе: люди, строящие ее, не смешали своих языков, они хорошо понимают друг друга.
Как приятно после несовершенства Запада увидеть такое произведение, которому от всей души можно сказать: да, да, да!
И так как я считал непорядочным прятать это "да" в своей груди, я и написал эту книгу.
(Леон Фейхтвангер "Москва 1937")
Дорогой Саша! Когда я прочел в “Правде” твою статью “О гуманизме Сталина”, мне захотелось написать тебе. Мне подумалось, что облегчение от чувств, теснящихся во мне всю последнюю неделю, я мог бы найти в письме к тебе. Как поразительна была сломившая все границы очевидность этого события, и его необозримость! Это тело в гробу с такими исполненными мысли и впервые отдыхающими руками вдруг покинуло рамки отдельного явления и заняло место какого-то то как бы олицетворенного начала, широчайшей общности, рядом с могуществом смерти и музыки, могуществом подытожившего себя века и могуществом пришедшего ко гробу народа... Какое счастье и гордость, что из всех стран мира именно наша земля стала родиной чистой мысли, всемирно признанным местом осушенных слез и смытых обид!
(Борис Пастернак, поэт, лауреат Нобелевской Премии по литературе, из письма к А. Фадееву)
Католики и коммунисты совершили великие преступления, но они, по крайней мере, не стояли в стороне, как современное общество, не были равнодушны. Я лучше обагрю руки кровью, чем умою их, как Пилат….
(Грэм Грин, английский писатель-католик)
Пусть гнал нас временный ущерб
В тьму, в стужу в пораженья, в голод:
Нет, не случайно новый герб
Зажжен над миром Серп и Молот!
Дни воссияют маем небывалым,
Жизнь будет песней: севом злато-алым...
(Валерий Брюсов, русский поэт, классик, член ВКП(б))
Фильмы делаются в Москве, а здесь [в Голливуде] делаются деньги.
(Чарльз Чаплин, актер и режиссер, 1929 год)
СЛОВО О ПАРТИИ
Знать, никогда не кончится
Тяга людей к тебе.
Каждому очень хочется
Жить, как и ты, в борьбе.
Жить не умеем без смысла мы.
Знаем: всегда в пути
Надо быть с коммунистами,
Чтоб в коммунизм войти.
(Николай Рубцов, поэт)
К моменту революции я притащил сорокалетний хвост, который сразу не отрежешь. Было у меня много предрассудков, кажущееся благополучие, мертвые традиции, равнодушие к окружающей действительности. Можно было, конечно, поторопиться и перекраситься снаружи в красный цвет. Мне это казалось несолидным. Я стал переделываться изнутри, я стал активным строителем нашей героической жизни.
(Иван Москвин, актер и режиссер)
Каждый из нас должен гореть, как факел, на путях пролетариата к созданию интернационального социалистического единства рабочей энергии, творящей новую историю. Трудовое человечество нашей планеты слишком много страдало от общего врага его — капиталиста, безразлично, кто он по национальности — англичанин, немец, русский, японец.
(Максим Горький, писатель, "Обращение к революционным писателям Китая")
Я знаю на собственном опыте, что такое нищета, что значит быть изгоем. Это усилило мою природную ненависть к господству, а Бирма раскрыла мне глаза на природу империализма. Но всего этого было еще недостаточно, чтобы выбрать для себя политические ориентиры. Испанская война и другие события 1936-1937 годов перевернули меня, и отныне я знал, на чем стою. Каждая строка, написанная мною, начиная с 1936 года, прямо или косвенно направлена против тоталитаризма и в защиту демократического социализма, как я его понимал.
(Джордж Оруэлл, писатель, автор романа "1984")
Отрицать социализм из-за недостойного поведения социалистов столь же абсурдно, как отказывать себе в поездках по железной дороге из-за дурных кондукторов.
(Он же)
На ветру Знамя Красное бьётся...
Не позволим святыне упасть!
И не дрогнем.
А если придётся,
здесь умрём за Советскую власть.
(Нина Кочубей поэт и драматург, участник обороны Дома Советов в 1993-м)
Предупреждение тем, кто не состоит в коммунистах: даже Бог принадлежит всем, не говоря уже о прочем.
(Шарль Бодлер, французский поэт)
Если еще и есть надежда избежать гибели, которая угрожает нынешней Европе, ее обществу, ее искусству, то надежда эта в социализме. Только в нем я вижу источник новой жизни, все остальное – лишь догорающий древний огонь...
(Ромен Роллан, писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе)
Пусть бушует в каждой строчке простор,
Пусть невзрачные тетрадные листки
Вместе с хлебом
лягут к людям
на стол!
Чтоб никто им не сказал: «Угомонись!..»
Чтобы каждый им улыбкою ответил.
Потому что создаем мы
Коммунизм –
Величайшую поэзию на свете.
(Роберт Рождественский, поэт)
Да, Фидель - диктатор. И, страшно сказать, коммунист. Ну и что? Если это не пугает даже Европу, изрядно полевевшую и скучающую по сильным личностям, то для Латинской Америки диктатура вообще не страшилка, а вполне легитимная форма правления. Более того - не в благообразных и циничных либералах, а именно в "простых и сильных людях" искала опоры и защиты тамошняя беднота (из которой частенько и выкарабкивались каудильо), и благодарная память о беспощадных, но справедливых тиранах, о сержантах, ставших генералами, и генералах с повадками сержантов поныне живет в народе. Фидель Кастро - такой же.
…Смешно доказывать сальвадорцу, что "барбудос" убили около 17 тысяч "диссидентов": он-то знает, что за тот же период в его стране военщина вырезала вдесятеро больше вообще ни в чем не повинных индейцев. Не стоит напоминать парагвайцу, что с "острова Свободы", рискуя жизнью, бегут тысячи кубинцев: он, ухмыльнувшись, ответит, что его страну, где никаких левых у власти отродясь не было, покинула почти половина населения. И уж конечно нет резона толковать о крохотной зарплате и продуктовых карточках гражданину Гаити, где люди просто и без затей мрут от голода на улицах. Зато все трое хором сообщат, что на Кубе бесплатная, очень неплохая медицина и довольно приличное, тоже бесплатное образование. И это будет чистая правда.
(Лев Вершинин, писатель, поэт, переводчик, антикоммунист и консерватор)
Думаю, я из поколения, которое прожило несколько жизней, один из меня остался в Советском Союзе, другой – в независимости, третий – в войне. Но я-то один.
— Какая из жизней, которую вы прожили, была самая счастливая?
— Честно — при Советском Союзе. Не потому, что я хочу его вернуть... Нас сразу не тащили в милицию. Куда бы ни ездил со школой по путевкам, везде было спокойно и понятно: если ты ничего не сделал, то тебя никуда не заберут. Я рос и мечтал быть человеком мира — я хотел жить везде. Но теперь, когда все это произошло, я нигде не чувствую себя спокойно: ни в Грузии, ни в России, конечно.
(Мурад Мазаев, чеченский режиссер (автор фильма «Маршо»), из интервью «Новой Газете»)
Источник: http://mendkovich.livejournal.com/380258.html | 