Этот грандиозный томище форматом 60х90 в 1/8 листа и общим объемом в 96 печатных листов, подготовленный Московским городским объединением архивов, выпущен к 55-летию победы в Великой Отечественной войне и является продолжением аналогичного грандиозного тома «Москва военная», вышедшего в 1995 г. и получившего хорошую прессу. Но военная тема (как и всякая, связанная с экстремальными ситуациями), для авторов и издателей – тема выигрышная. А что, казалось бы, интересного может быть в промежутке с мая 1945-го по конец 1947-го? Война уже кончилась. Борьба с космополитизмом еще не началась. «Восстановление народного хозяйства»? Звучит очень скучно.
Но книга «Москва послевоенная» – не скучная книга. Да, в ней много официальных документов, написанных канцелярским языком, но из 482 документов 240 рассекречены специально для данного издания и, естественно, публикуются впервые. В том числе и такие, публикацией которых составители могут смело гордиться: например, фотокопия подлинника Акта исполнения приговора генералу А.А. Власову и его подельникам.
В советский период первые годы после войны зачастую описывались как этакий сплошной порыв народного энтузиазма: заводы восстанавливаются, семьи воссоединяются, дома строятся, карточки отменяются, цены снижаются и т.д., и т.п. В постсоветский период, напротив, модным стало описывать всё в черных красках: как едва ли не всю поголовно Советскую Армию, демобилизовав, отправляют в сталинские лагеря, где уже сидят – опять-таки чуть ли не поголовно – солдатские жены и дети.
«Москва послевоенная» не впадает ни в ту, ни в другую крайность. Составители не навязывают читателям никаких оценок. Документы говорят сами за себя. Очень хорошо видно, например, какой шок испытало население в 1946, неурожайном, году: все надеялись на отмену карточек, а вместо этого урезали пайки и повысили цены. Оргинструкторский отдел МГК ВКП(б), который буквально ежедневно посылал «наверх» подробные отчеты о «настроениях трудящихся», обильно цитирует высказывания рабочих.
Например, такое:
«Советскую власть называют народной, – сказала работница завода № 220 т. Балакирева, – а что она дала народу? Даже детей посадила на голодный паек» (с. 194). Интересно, что никаких репрессивных мер по отношению к несознательной работнице «т. Балакиревой» (как и в огромном большинстве других случаев) применять не предлагается. Вообще, одним из самых больших открытий книги для рядового читателя явится, видимо, то, что внутренняя политика сталинского режима в первые послевоенные годы была куда более гибкой, чем принято считать.
Вот удивительная история о широко распространившейся в начале 1946 г. «антисоветской пародии на популярную белорусскую песню «Будьте здоровы» (такая аттестация дана пародии в спецсообщении начальника Управления НКГБ г. Москвы и МО А.С. Блинова). Песня начиналась словами:
«Будьте здоровы, живите богато,
Насколько позволит вам ваша зарплата,
А если зарплата так жить не позволит,
Ну что ж, не живите, никто не неволит».
Поскольку листовка с текстом песни была напечатана типографским способом, НКГБ развил бурную деятельность и вскоре выявил виновного: листовку напечатала «наборщица Мытищинской районной типографии Бутрина А.П., 1926 г.р., б/п., из семьи железнодорожного рабочего». Как вы думаете, что сделали с означенной Бутриной? Расстреляли (смертная казнь отменена ведь только в следующем, 1947 г.)? Впаяли «четвертак» и отправили на Колыму, в лагпункт Ягодное? Представьте себе, нет!
«Принимая во внимание недоразвитость Бутриной и политическую неграмотность, ей сделано внушение и предупреждение об ответственности» (с. 131).
Другая, не менее удивительная история: осенью 1945 г. на ЗИС (ныне ЗИЛ) забастовала женская бригада из моторного цеха – и в результате остановился весь завод. Работницы протестовали против того, что и после войны завод живет в военном режиме: со сверхурочными, с продленными сменами, без выходных. Как ни странно, забастовщиц никто не увез тут же на Лубянку и не пришил им обвинение в саботаже. Напротив, с работницами вступил в переговоры директор ЗИСа легендарный И.А. Лихачев, который вынужден был признать, что забастовщицы кругом правы: война кончилась и трудовое законодательство необходимо соблюдать (с. 338–339).
Можно выяснить из сборника и другие неожиданные вещи. Например, что знаменитая Фултонская речь Черчилля была почти дословно изложена в «Правде»! Если сравнить «правдинский» текст с опубликованным уже в годы «перестройки» текстом речи Черчилля, обнаруживается, что сталинская цензура из текста, напечатанного в «Правде», не изъяла ни одной ведущей мысли и разночтения носят, в основном, характер чисто лингвистический: например, знаменитый «железный занавес» в «Правде» был переведен как «железная завеса» (с. 150). Уже из одного этого можно делать вывод, что весной 1946 г. советский режим чувствовал себя более чем уверенно.
А вот совершенно замечательная история о «воре-аферисте Вайсмане Вениамине Боруховиче, он же Трахтенберг, он же Рабинович, он же Ослон, он же Зильберштейн, по национальности еврей, 33 лет, уроженец г. Житомира», арестованном в июне 1947 г. «в здании Министерства тяжелого машиностроения при попытке получить денежное пособие». «Будучи допрошенным, Вайсман показал, что он с 9 лет и до дня ареста занимался мелкими, а затем крупными кражами. На протяжении 24 лет, занимаясь кражами, Вайсман 9 раз водворялся в детские колонии, но оттуда убегал, 5 раз был судим на разные сроки содержания в лагерях. В 1944 г. Вайсман при побеге из лагеря Вологодской области обморозился, в результате чего обе ноги и одна рука были ампутированы».
После этого Вайсман ввиду невозможности заниматься воровством, перешел на путь мошенничества. В этих целях … сфабриковал себе … наградную книжку дважды Героя Советского Союза, нацепил на пиджак планки с семью орденами и тремя медалями и в таком виде посещал различные министерства Союза ССР, где, добиваясь на прием к министрам и зам. министров, получал от них крупные денежные пособия и промтовары». Вайсман начал с министра речного флота СССР Шашкова (родного папы известного тележурналиста с канала НТВ), у которого аферист умудрился выманить 4300 рублей, два бостоновых отреза, 7 м сатина, мужской костюм, туфли и белье. За Шашковым последовал министр лесной промышленности Салтыков, которого Вайсман «обул» на 2500 рублей, отрез бостона, два пальто под каракуль, два дамских (!) жакета «и другие промтовары». Затем последовали министр пищевой промышленности Зотов и его зам. Быстров, министр химической промышленности Первухин (отличившийся тем, что выдал безногому Вайсману, помимо прочего, «4 пары валенок»), министр мясной и молочной промышленности Кузьминых, министр угольной промышленности западных районов СССР Оник, министр финансов (!) Зверев, министр сельхозмашиностроения Горемыкин, министр промышленности стройматериалов Гвоздарев, секретарь МК ВКП(б) Попов, секретарь ЦК ВКП(б) (!!) Патоличев и многие другие. Одних только денег у министров, зам. министров и секретарей ЦК Вайсман, он же Трахтенберг, набрал на 35 тысяч рублей и только в Госбанке он получил промтоваров на 20 тысяч! (с. 478–480). Вот какие доверчивые министры были у товарища Сталина и какие артистические таланты рождались в простых еврейских семьях в городе Житомире!
И все это – подлинные, официальные документы, хранящиеся в «скучных» архивах. Это вам не фильм про не существовавшую в природе банду «Черная кошка» и бравого Жеглова с его сердобольной фразой «Ну и рожа у тебя, Шарапов!».
Источник: http://palmira.livejournal.com/594968.html |
